Повенчанная тьмой

— Да что там доказывать? — хмыкнул ведьмак. — Вы с ней практически одно лицо. Ты ведь сама все видела. Жаль, сохранился всего один портрет Эржебет, и тот не самый удачный. У нас дома висит копия, и если повесить рядом твою фотку. Короче, ты Батори, нравится тебе это или нет. — Кристиан усмехнулся. — А это значит, что мы с тобой дальние, очень дальние родственники, маленькая ведьма.

Стоило представить, что в моих жилах течет такая же кровь, что и у Эчеда (хотя у него, скорее всего, сердце качает соляную кислоту вперемешку со змеиным ядом), как захотелось закатать рукава и хорошенько почесать запястья. Или сделать себе кровопускание, чтобы очиститься от этой заразы.

Всю оставшуюся дорогу и он, и я хранили молчание, потому что понимали: иначе может случиться еще одно возгорание.

Бентли жалко.

Особняк Эчедов встречал нас тьмой и тишиной. Абсолютной, если не считать уныло скрипнувших ворот, наверное, таким образом приветствовавших своего хозяина. Выйдя из машины, я вскинула голову. Черные провалы окон, комья снега на покатой крыше и им же припорошенные каменные чудовища — драконы. Снега, к слову, становилось все больше. Природа явно сошла с ума, вознамерившись к Рождеству превратить особняк Эчедов в гигантских размеров сугроб.

В самом доме тоже царила тишина. Знаю, время позднее, было уже около полуночи, но складывалось ощущение, что обитатели особняка не уснули, а давно вымерли.

По лестнице я поднималась, борясь с желанием сорваться на бег, лишь бы поскорее оказаться как можно дальше от Эчеда и не слышать за спиной его шаги.

— Эрика, подожди. — Стоило мне преодолеть последнюю ступеньку и нацелиться взглядом на дверь своей спальни, как Кристиан остановил меня, удержав за руку. Перехватил ее и легко сжал запястье.

Пришлось обернуться.

— Что бы ты там себе ни думала, я не хотел доводить тебя до срыва. Просто рядом с тобой. — Ведьмак скривился, как будто каждое слово давалось ему с трудом, и он в принципе не собирался все это говорить. — Мне сложно контролировать эмоции. Ты оказываешь на меня очень странное воздействие, маленькая ведьма.

Его голос понизился до шепота, и, кажется, именно из-за него жар с ладоней перекинулся на все тело.

Опомниться не успела, как оказалась прижата к стене. Мелькнула мысль, что это уже входит у Эчеда в привычку. Очень и очень вредную, совершенно прескверную.

— Не скажу, что мне нравится то, что я к тебе испытываю. — Теперь уже низкий, хриплый шепот касался губ, которые я напряженно облизнула. — Но я не могу ничего с этим сделать. Наверное, нужно просто уступить раз искушению.

Сказал тот, кто на протяжении всего вечера мило общался с другой.

Не знаю, хотел меня Эчед доводить или не хотел, но я снова чувствовала себя доведенной. До ручки, белого каления и всего остального. Значит, ему не нравится то, что он ко мне чувствует! Значит, на людях он с Ясмин милуется! Обжимается, целуется. А потом, когда никто не видит, развлекает себя охотой за «маленькой ведьмой».

Хищник чертов.

— А не пошел бы ты к своей Ясмин? — С силой, вкладывая в этот толчок всю свою злость, ударила его в грудь.

Ведьмак только покачнулся, но не отступил ни на шаг. Вместо этого уперся ладонями в стену, прямо над моими плечами, и довольно так ухмыльнулся:

— Ревнуешь?

— Даже не думала. Спокойной ночи, Эчед. — Я пригнулась и, прежде чем он успел окончательно впаять меня в стену или в себя, проскользнула у него под рукой. — Тебе что-то надо делать со своим самомнением, иначе так никогда и не научишься адекватно оценивать свои шансы. И кстати, в моем случае они нулевые, так что можешь больше не напрягаться.

Я успела сделать два шага, ровно два шага, прежде чем меня схватили за руку, дернули на себя и грубо развернули обратно.

— Разве я разрешал от меня отворачиваться? — А вот теперь в его голосе звучали те самые нотки, от которых в прежние времена у меня от ужаса подкашивались ноги. — Мы не закончили, Эрика, — прошептал вкрадчиво, снова надо мной нависая, проникая в меня ядовитой тьмой своего взгляда.

Тьмой, полностью захлестнувшей зеленую радужку.

И я поняла, что сейчас меня или все-таки прибьют, или... поцелуют. Лучше бы первое, честное слово, потому что от одной только мысли о втором я готова была вспыхнуть сверхновой. От злости, перебившей тот самый ужас, что вызывал во мне этот его маньячный голос.

— А то что? — бросила с вызовом, упираясь свободной ладонью ему в грудь. — Снова меня проклянешь? Ну так я теперь тоже могу дать сдачи. Советую, Эчед, спрятать все свои фотографии. — Дернула рукой яростно и процедила в посеревшую рожу: — Вот теперь мы закончили.

Не оборачиваясь, быстро зашагала по коридору.

Глава 8. Приглашение на бал

— Сколько мне осталось?

— К сожалению, вы слишком поздно спохватились, — раздался мужской голос, в котором явственно слышались извиняющиеся нотки.

— Я спохватился, когда мне стало плохо, — вновь зазвучал другой голос, хриплый, надтреснутый, с прорывающимся наружу старательно сдерживаемым кашлем. — До этого он так меня не беспокоил.