Повенчанная тьмой

Стоило Ясмин услышать это имя, как она скривилась, точно от боли. Впрочем, ей действительно было больно. Больно сегодня, как и все прошлые дни. С того самого момента, когда Кальман переступила порог его дома. Уже тогда Ясмин понимала: они с Кристианом остались в прошлом. Понимала разумом, но не сердцем. Оно, глупое, продолжало отвергать очевидное. Даже после маскарада. Даже после вчерашней дуэли, когда Крис не побоялся рискнуть собой ради чужой девушки.

Даже сегодня... Отвергало до последнего. Пока Ясмин не увидела, как он держит ее за руку, переплетая с ней пальцы.

Дальнейшие объяснения значения не имели, ей и так все стало ясно.

Ясмин с силой сжала в кулаке рюмку, рискуя превратить ту в крошево и порезаться. Но даже если бы это произошло — до физической боли ей дела не было.

— Ничего я не буду с ней делать, — проронила, опрокидывая в себя крепкий напиток. — Я видеть ее не хочу. Их обоих.

— И я тебя прекрасно понимаю. — Хелена сочувственно вздохнула, незаметным движением руки пододвигая к Ясмин новую порцию текилы. — Но сколько вы были вместе? Три года. Нет, не так! Три(!) года. И тут появляется эта выскочка, эта суперведьма, — презрительно выплюнула Хела. — Морочит голову Этеле, охмуряет Криса, а мы, значит, должны просто молча на это смотреть и все терпеть?

— Причем здесь вообще ты и Этеле? — Ясмин снова поморщилась. Из-за алкоголя в голове неприятно шумело, и голос подруги, наслаивавшийся на грохочущую музыку, раздражал. Как и ослепляющие вспышки огней, смех воркующей рядом парочки. Бармен, заигрывавший с какой-то полуголой соплячкой.

Раздражало все. В том числе и Хелена.

— При том, Ясми! — гнула свое ведьма. — За любовь надо бороться! А если даже и отпускать, то с достоинством. Знаешь, что теперь о тебе будут говорить в клане? Что ты тряпка, о которую Кальман ноги вытирает!

— Хела, ты заговариваешься, — серые глаза ведьмы потемнели на несколько оттенков.

Но Хелена, вместо того чтобы остановиться, с еще большим жаром проговорила:

— Я твоя подруга и имею право быть с тобой откровенной, нравится тебе это или нет. Кальман должна заплатить, и ты это понимаешь. Что, совсем не хочется ей отомстить?

Ясмин уже и сама не знала, чего ей хотелось. Отключиться, исчезнуть из реальности, наверное. Реальности, в которой она осталась без парня из-за какой-то смазливой пустышки! Подумав так, Ясмин почувствовала, как в душе просыпается чувство, темное и всепоглощающее, затмевающее голос разума.

— И что ты предлагаешь? Если Цецилия узнает, что я пыталась навредить ее любимице.

Хелена хитро улыбнулась:

— Есть у меня одна идея. Цецилия ничего не узнает, а ты, Ясми, будешь отомщена.

Ясмин молчала, не зная, что ответить. Никогда раньше ей не приходило в голову нечто подобное — кого-то наказывать, кому-то мстить. Но… никогда раньше ее не разлучали с любимым. И да, мышку Эрику хотелось проучить!

— Только ничего серьезного, — предупредила Ясмин, пытаясь понять, на что согласилась. Но туман в голове, появившийся после нескольких рюмок текилы, не очень-то способствовал мыслительному процессу.

— Разумеется, нет! — весело отмахнулась ведьма. — Просто пошалим немного, чтобы тебе стало легче. Пойдем!

Бросив на барную стойку несколько купюр, Хелена соскользнула с высокого стула и потянула за собой подругу, радуясь, что все складывается так удачно.

— Этеле, Этеле, Этеле. Неужели ты, мальчик мой, наконец решил начать действовать? — Маргитта прохаживалась по просторной гостиной, заинтересованно рассматривая ее нехитрую обстановку.

Все в истинно мужском стиле — блеклый черно-белый интерьер, минимум мебели, никаких симпатичных и милых каждому женскому сердцу безделушек и полная раковина немытой посуды. Которую ее разлюбезный родственничек не удосужился сложить в посудомоечную машину.

Ленивым взмахом руки чародейка заставила ту открыться и продолжила прохаживаться от дивана к плазме на стене, пока тарелки и стаканы, подвластные ее магии, вылетая из раковины, послушно укладывались в посудомойку.

— Ты это сделаешь? — Этеле сидел в кресле, напряженно сплетя перед собой пальцы, и смотрел не то на молодую женщину, не то сквозь нее.

— Почему нет? — пожала плечами чародейка. — Пугать я люблю. А уж запугать твою неверную девушку — это вообще благое дело.

— Эрика не моя девушка, — вынужденно признал молодой человек и тут же, словно опасаясь передумать, быстро добавил: — Но Кристиан ей не пара!

— И поэтому ты хочешь, чтобы я воскресила в ней самые страшные воспоминания?

Ведьмак кивнул:

— Все плохое, связанное с Эчедом. Каждую попытку ей навредить. Эрика должна понять, какое чудовище выбрала.

— И за это ты?.. — Маргитта выжидательно замолчала, предвкушая долгожданное согласие.

— За это я попробую помириться с Габором, — нехотя отозвался Этеле и откинулся на спинку кресла. — Довольна?

— Более чем. — Колдунья улыбнулась, а потом, заставив бокал с вином скользнуть ей в руку, продолжила: — Мне понадобится что-то из ее вещей. Что-то очень личное, с чем она не расставалась в последнее время.