Повенчанные временем

Астор ле Бриенн, главный советник лорда Маркуса, остался неподвижно лежать на полу.

– Как вы?

Дайон подбежал к Виоле и помог ей подняться.

– Хорошо. Нормально, – поправила сама себя девушка. Она пошатнулась, и Дайон бережно ее придержал. – Немного закружилась голова, только и всего. Пройдет.

– Простите, что не пришел раньше.

– Все в порядке. Мы всего лишь немного поговорили. Мне казалось, что палец сломан, – пожаловалась она, вертя перед глазами кистью правой руки. – Но я, должно быть, сгустила краски. А вы пришли как нельзя кстати. Даже не представляю, как вам это удалось. Я думала, вы никогда меня не найдете в этом огромном замке.

– У меня был способ, – уклончиво ответил Дайон.

Он просто знал, в какой именно комнате ле Бриенн был найден мертвым девять лет назад.

– Виола, вы можете идти? Давайте я помогу. Надо выбраться из замка как можно скорее, пока они не обнаружили тело и не подняли тревогу.

Покидая комнату, он на миг обернулся и бросил взгляд на распростертое тело. Правосудие свершилось, но он не чувствовал ликования по этому поводу.

– Йонатан… – Виола тронула герцога за руку. – Нам лучше уйти.

– Конечно.

Они закрыли за собой дверь, задержались у зеркала, приводя себя в порядок, и возвратились в шумную часть замка, где продолжался прием. Как ни в чем не бывало спустились по лестнице и беспрепятственно вышли на крыльцо, где их поджидала карета. Виола подобрала пышные юбки, освобождая место для Дайона, но, в ответ на ее выжидательный взгляд, он отрицательно покачал головой.

– Вы не поедете, – тяжело вздохнула Виола.

– Вы же знаете, что я должен…

– Да.

Широко распахнутые глаза неотрывно следили за каждым его жестом, не позволяя ни солгать, ни уйти от ответа, и герцог почувствовал себя последним мерзавцем. Тем более он только сейчас осознал, сколь многим готов пожертвовать, лишь бы не покидать эту женщину, чуть-чуть эксцентричную, немного взбалмошную, но такую верную, самоотверженную и тонко чувствующую.

– У меня нет выбора, Виола. – Слова давались с огромным трудом. И то отчаяние, с которым она вскинула голову, ничуть не помогало. – Я обязан вернуться.

Она не спорила, не упрекала, не сердилась, только спросила:

– Значит, вы уйдете, и мы никогда больше не увидимся?

Дайон был вынужден отвести взгляд.

– Вы же знаете, что долг любого правителя – защищать свои земли… и свой народ. Я старался быть здесь полезным. Для меня было честью сотрудничать с Жюстом. И, – на этот раз он не прятал глаза, – это были самые счастливые недели моей жизни.

Герцог осторожно коснулся пальцев Виолы и нежно их сжал.

– Но каковы бы ни были мои желания, я скован обязательствами перед своей родиной. Я очень нужен там, откуда внезапно пропал без всяких объяснений, в силу не зависивших от меня обстоятельств… Простите меня, Виола. Я должен уйти.

Она молчала, но не отдергивала руки.

– Вы правы, – сказала она наконец. – Это ваш долг. И если дорога домой лежит для вас через замок, не колеблитесь! Идите и сделайте то, что должны. Я надеюсь, вам будет сопутствовать удача.

– Спасибо, Виола. – Быть может, дальнейшего не стоило говорить, но он не сдержался. – Встреча с вами была самым лучшим, что случилось со мной за эти недели… и не только за эти недели.

Наклонив голову, он поцеловал ее пальцы. И, ловя самый последний взгляд, отступил от кареты.

– Трогай, – приказал он удивленно прислушивающемуся к разговору Весту и повернулся к Анри, так же изумленно взиравшему на него. – Береги ее!

– Но…

– Вы теряете время, – жестко оборвал его герцог.

Вест опомнился и тронул поводья. Карета неспешно развернулась, и у проводившего ее Дайона появилась возможность в последний раз мимолетно увидеть в окне знакомый женский силуэт, идеально распрямленные плечи и глаза, полные слез.

С огромным трудом преодолев желание броситься наперерез, остановить экипаж, сказать, что он никуда не едет, герцог проводил карету взглядом и с тяжелым сердцем возвратился в замок. Если Йонатан мог позволить себе сомнения и сантименты, Дайон л’Эстре не имел такой роскоши. Он был обязан при первой возможности вернуться в свое время.

Вопреки ожиданиям, добраться до той части замка, где содержали заключенных, не составило труда. Герцог слишком хорошо знал здесь каждый камень, каждую нишу, каждое, даже самое крохотное, укрытие. Один раз, правда, его заметил лакей, но «гость» так убедительно изобразил смятение, намекнув, что ищет место для справления естественной человеческой надобности, что слуга, полностью забыв о подозрениях, все ему объяснил, а после со спокойной совестью удалился. Дайон, с не менее спокойной совестью, продолжил двигаться в нужном ему направлении.