Поверхностное натяжение

Неожиданно на Мартелса накатило нечто вроде вдохновения, и он произнес собственным голосом:

– Великий Король! Я – давний предок этого человека.

Король моргнул.

– Мы слышим тебя, Отец! – произнес он, к удивлению Мартелса. – И, тем не менее, всей правды ты нам не говоришь. Наш инстинкт помогает нам видеть в тебе то единственное из человеческих существ, что способно омрачить наш грядущий триумф. Только из-за него нам следует убить тебя, и мы, конечно, сделаем это. Но нам хотелось бы знать, что это за третий дух, которого мы освободим из твоего тела и выпустим в этот мир.

Мартелс был ошеломлен степенью искренности, с которой говорил Король, а также смущен содержанием его слов – настолько все это было непонятно. Но, пока он пребывал в нерешительности, на передний план вышел сам Квант во всей силе своего воспитанного тысячелетиями ума, мощного и неумолимого, как механическая косилка, способная в клочья разорвать своими челюстями нежнейшие стебли лютика. Тлам гораздо раньше, чем Мартелс, почувствовал чудовищное зло, кроющееся в этой оформленной, но пока неясной до конца мысли. Не сговариваясь, в отчаянии объединив свои слабые силы, они сплотились, чтобы не дать ей вырваться наружу.

Но как мог помочь Тлам? Чего стоит еще один стебель лютика перед жестокой неизбежностью хода косилки?

И прозвучал голос Кванта, ровный и надменный:

– Великий Король! Я – Квант, Великий Автарх «Третьего Возрождения», и я плюю на твой пересохший заскорузлый мир, населенный пернатыми блохами.

Конечно, если бы Мартелс был в состоянии это сделать, он не дал бы Кванту произнести эту речь. Но Квант, замолчав, отпрянул, словно побежденный, оставив Мартелса в недоумении – а хотел ли Великий Автарх сказать то, что он сказал?

Король слегка склонил свою массивную голову.

– Почему Квант хочет нас спровоцировать? – спросил он раздраженно. – Он сказал правду, но это – не вся правда. В противном случае мы конечно же пустили этот бесплотный дух в просторы нашего будущего. Но отчего он прибегает к помощи чужой плоти и вступает в союз с сущностями, меньшими, чем он сам? К чему это тройственное разногласие? Кто из вас троих ответит?

В любых обстоятельствах Мартелс предпочел бы полную и безоговорочную правду, хотя бы для того, чтобы доказать свою безвредность, но вряд ли Король Птиц наделен достаточными мыслительными ресурсами, чтобы понять Мартелса – даже в том случае, хотя это и сомнительно, если он хорошо разбирается в истории. Квант по-прежнему презрительно дулся. Тлам же, хотя и был потенциальным союзником, в том, что происходит, понимал меньше всех. Так или иначе, все трое молчали.

– Ну что ж, – проговорил Король. – Да помогут нам Когти разрешить этот вопрос.

И, сверкнув алым и золотым оперением, Король улетел.

Охранявший Тлама стервятник вернулся на свой насест.

Ночь опустилась почти мгновенно – вероятно, в этих южных широтах стояла зима. А с ночью укрепилось подозрение, что Птицы не собираются обеспечивать Тлама ни водой, ни пищей. Даже смена караула не принесла Мартелсу облегчения. Более того, уступая пост сменщику, стервятник, явно из презрения, обронил на пол под насестом гигантскую каплю белесого помета.

Но Мартелсу было не до переживаний на этот счет. У него было о чем подумать. Некоторые из добытых им новых сведений были бесполезны. Из них можно было бы что-нибудь извлечь, но увы, пока в этом Мартелс не был уверен. С другой стороны, упомянув некие «Когти», Король дал понять, что их ждут физические мучения, а по тому внутреннему содроганию, которое испустил Квант, Мартелс в очередной раз убедился, как тот боится боли. Это могло быть полезным оружием против Кванта, и это стоило крепко запомнить.

Из-за горизонта показалась луна – гораздо меньше размером, чем раньше, когда он видел ее в последний раз. Конечно, за те двадцать три тысячи лет, что прошли с того момента, приливные силы значительно увеличили ее кинетический момент. Мартелс прекрасно знал, в каком веке он находится, но, убедившись в этом еще раз, он почувствовал, как его пробрало холодком. Полярная звезда теперь уж, вероятно, уселась на Большой Ковш. Хотя здесь, на крайнем юге, это – бесполезная информация.