Повернута на тебе

– Я очень волнуюсь за него, – говорю я. Мне хочется, чтобы на поиски вышли сотни людей с собаками. И были посланы вертолеты, и все такое. Я не хочу заполнять бланки, а потом сидеть и ждать. – Он уязвим. У него никого нет. – Это я уже говорила офицеру, и он записал. – Ему больше некуда идти.

– Большинство людей возвращается, – уверяет он меня. – Попомните мои слова.

И нам не остается ничего другого, как отправиться домой.

Мы с Майком едем в молчании, и я все смотрю в окно, желая заметить Доминика, бредущего домой. Когда мы подъезжаем к коттеджам, снаружи не горит ни один фонарь. Майк выключает мотор, и мы сидим в темноте, в полной тишине.

– Он не вернулся, – говорю я.

Рядом со мной тяжело вздыхает мой сосед, мой друг, моя скала.

– Завтра мы опять будем искать его, – говорит он.

– Спасибо.

– Он не мог уйти далеко.

Я чувствую тошноту. Холодает. Если можно предсказать британскую погоду, то скоро будет град, дождь, снег или все сразу. Понимает ли Доминик, как плохо это для него?

Где он? Я ломаю голову, но не могу придумать, куда он мог направиться и что мог сделать. И куда мне следует идти в такой ситуации? Он не пробыл в Англии так долго, чтобы у него успело появиться любимое место. Как он будет справляться без меня? Но самый важный и неотложный вопрос – что я могу сделать, чтобы вернуть его?

Майк настаивает, чтобы я вошла в дом, и он напоит меня чаем с тостами. Мы проверяем автоответчик, но на нем только одно мое сообщение. От Доминика ничего нет.

Майк неохотно отправляется к себе домой, пообещав завтра пораньше начать поиски моего возлюбленного. Арчи с несчастным видом слоняется по дому.

Без Доминика в нашем «Маленьком Коттедже» ужасно пусто.

Я должна лечь в кровать, но не могу заставить себя спать в одиночестве. Я достаю из шкафа kanga, который Доминик подарил мне в мой первый приезд в Масаи-Мара. Но даже его веселые цвета не поднимают мне настроение, однако запах Доминика каким-то образом дает мне надежду.

Завернувшись в kanga, я выхожу в сад и сажусь на скамью, на которой вчера вечером сидел в раздумье Доминик. Я ощущаю себя израненной и не знаю, свернуться ли мне клубочком или встать и завыть в небо. Я хочу замерзнуть так сильно, чтобы почувствовать боль Доминика. Где он нашел ночлег сегодня ночью? Не знаю. Может быть, спит где-то в живой изгороди? Может быть, нашел какую-нибудь хижину или заброшенный амбар? Боже, как я на это надеюсь! С той крошечной суммой денег, которую он взял у меня, он не сможет найти никакого удобного места, это уж точно. Возможно, этих денег хватит, чтобы купить чашку чая и что-нибудь поесть. Но хватит ли их, чтобы уберечь его от переохлаждения?

Мысль о том, что я осталась без него, невыносима. Он был в моей жизни относительно недолго, но я не знаю, как буду жить без него – без его очарования, заразительной улыбки, своеобразных шуток, спокойствия, элегантности, силы, невероятно прекрасного тела. Я могу продолжать без конца.

Арчи сидит около меня на скамье и громко жалуется.

– Пойдем домой, – предлагаю я. – Сегодня мы ничего больше не сможем сделать.

И Арчи плетется следом за мной. Я даю ему кошачье угощение, поскольку не знаю, чем еще облегчить его боль. После этого ложусь на диван, не снимая kanga Доминика.

Мне очень хочется, чтобы как можно быстрее настало утро.

Глава 80

Следующий день проходит так же. Майк заезжает за мной, заставляет съесть завтрак, а тем временем размечает на карте наш дневной маршрут. Но как только мы поворачиваем на выезде из деревни, приходится остановиться, потому что у меня ничего не удерживается в желудке.

Пока я вытираю себя салфеткой, Майк звонит на местную радиостанцию и объясняет нашу ситуацию. Они подробно расспрашивают и говорят, что могли бы что-нибудь устроить, но позже. Потом он обращается в местную телекомпанию. В очень вежливых и взвешенных выражениях Майк просит у них помощи. Если бы говорила я, то уже давно рыдала бы в трубку. Они сразу отказываются что-либо делать, объясняя это тем, что освещают только важные события. Видимо, один человек, затерявшийся среди многих других, для них не имеет значения.

Мы опять колесим по сельским дорогам. Время от времени ставим машину на обочину и бродим по полям, ищем Доминика в живых изгородях. Но его нигде нет. Он будто бесследно исчез с лица земли.

Заезжаем в полицейский участок. Я оставляю фотографию Доминика и заполняю еще одну бумагу. Офицер опять произносит избитые фразы.

Когда становится темно, мы решаем поехать домой, быстро перекусить, а потом еще пару часов продолжать поиски. У Майка есть фонарик «в миллион свечей», как сказано в рекламе. Я всегда поддразнивала соседа из-за этого миллиона. Кто же мог знать, что однажды фонарик нам пригодится?

Лишь только мы входим в «Маленький Коттедж», я вижу, что по переулку к нам направляются дамы из церковного цветочного комитета Нэшли. На них тяжелые теплые пальто, крепкие ботинки и шляпы, похожие на стеганые чехлы для чайников.

– Здравствуйте, дамы, – устало говорю я, когда они приближаются.