Повешенный

– Да, – Даниэль откинулся на спинку своего кресла, развалившись в нем бесформенным мешком. – Опустила своё тельце в кресло, на котором ты сейчас сидишь, и сказала, цитируя: «Я слышала, что вы лучший специалист в этой области, поэтому я к вам и пришла. Рассчитываю на конфиденциальность. У меня в голове кто-то живёт. Меня это не слишком смущает, но по вечерам этот голос начинает раздражать. Он все время бубнит что-то, как навязчивое радио. Сделайте с ним что-нибудь», – к концу своей речи Даниэль все больше пищал, изображая голос девушки, и в итоге зашёлся громким и долгим кашлем; он несколько раз стукнул себя по груди, и из его горла вырвался булькающий хрип, прежде чем мужчина смог продолжить: – Думаю, ты можешь представить мою реакцию на это.

Уильям коротко кивнул, стряхнув пепел с сигареты в изящную пепельницу из какого-то зеленоватого полированного камня – Уилл как-то попытался поднять его и едва не вывернул себе пальцы. Белл развалился в своём кресле пациента, точно так же, как Даниэль, медленно качая ногой и периодически делая долгие затяжки.

– И вот что самое занимательное, – Даниэль неловко усмехнулся, сцепив пальцы в замок, – у неё нет шизофрении.

– Это как? – Уильям был не так силен в психиатрии, как Даниэль, но кое-что из университетского курса он все же помнил; и голоса в голове не были чем-то обыденным среди людей. – Голос в голове есть, а шизофрении нет? Что-то мне не очень в это верится, Дэн.

– Да, я тоже этому удивился. Но я пообщался с ней, незаметно проверил по всем симптомам, и их отсутствие говорит о том, что у неё вполне здоровая голова, – Даниэль постучал пальцем по одной из разложенных бумаг, и Уилл подался вперёд, силясь рассмотреть маленькие буквы. – Может, немного взбалмошная, но это не страшно. До сумасшествия ей еще очень и очень далеко. Как понимаешь, я не могу скрывать от пациентов своё мнение, и оно… ей не очень понравилось.

– Так вот почему она так вспылила, – с полуулыбкой заметил Уильям.

– Да. Считает, что я ей не верю и сговорился с ее отцом, чтобы в итоге выставить ее сумасшедшей, – Даниэль рассмеялся. – Иронично, правда? После этого я уже несколько усомнился в своей уверенности об ее здоровье. Но я… не представляю, что лечить. Я могу поверить ей на слово. Могу поверить, что она слышит голос и все такое, но я не могу залезть ей в голову и проверить. И я не могу лечить ее, если я не вижу, с чем я должен работать. Пока что я вижу расстроенную и отчаявшуюся девушку, которой, судя по ее реакции, никто не верит. Но она не сумасшедшая.

Мисс О’Брайан не была сумасшедшей. Так сказал Даниэль. И причин не верить мнению дипломированного специалиста у Уильяма не было. Но он видел блеск в глазах девушки, видел взрывающуюся фейерверками россыпь веснушек на ее лице и пожар ее рыжих волос. Мир вокруг Уилла все еще немного кружился, стоило ему повести головой или моргнуть, а негромкие голоса призрачным эхом отражались в ушах, заставляя сердце леденеть, а позвоночник содрогаться от маленьких электрических разрядов. Внутри все сжималось, скручивалось и замирало, как при взлёте на качели, чтобы в следующую секунду сорваться вниз.

Уилл зажмурился и потряс головой, сдавленно кашляя вырывающимся сквозь плотно сжатые губы дымом.

– И… – воздух с силой вырвался из горла Уильяма, рывками продирая себе путь наружу, – ты точно уверен, что она абсолютно здорова?

– Она здорова не более, чем все люди вокруг. Но тем не менее я не могу сказать, что она больна. В той степени, как мы это обычно называем. А что? Сомневаешься в моей компетенции?

– Да нет, просто мне показалось… – Уилл прикусил язык, затихнув; воспоминания о короткой встрече быстро тухли – как оплывшая до основания свеча, и Уильям засомневался, что он в принципе видел то, что видел. – Забудь. Мне показалось.

– В церковь сходи.

Уилл закатил глаза. Церковь была последним местом, куда он собирался прийти, чтобы разрешить свои проблемы. Сигарета в последний раз вспыхнула на конце и опала в пепельницу серым снегом. Несколько раз ткнув окурком в каменное дно, Уилл бросил его там. Ладонь тут же прикрыла широкий зевок, и Уилл потёр покрасневшие глаза. Даниэль все-таки смог потратить меньше отведённого ему часа – всего сорок пять минут, показавшиеся вечностью. Жаловаться в этом случае на друга Уилл не собирался – Даниэль даже не раздражал своими ухмылочками и глупыми неловкими шутками, как две недели назад. Правда и большую часть времени Даниэль просто рылся в своих бумагах, мычал себе под нос песенки и улыбался мыслям в своей голове.

– Что будешь делать? – не то чтобы этот вопрос действительно мучил Уильяма, но узнать дальнейшие планы из вежливости было делом дружбы.