Повешенный (СИ)

— Я точно не соблюдаю, несите! — говорю хозяйке и тут же получаю пинок по ноге под столом. Это Петька следит за моим нравственным обликом. Но я даже не собираюсь притворяться ханжой среди этих хороших людей. Кого мне здесь стесняться? Толкаю его в ответ.

— Сейчас принесу — радостно улыбается Василиса и скрывается в закутке, где видимо у нее находится кухня.

И вскоре на столе появляются еще два блюда — с румяным курником и расстегаем, в открытой серединке которого виден ливер. Под возмущенным взглядом Южинского я кладу себе по приличному куску того и другого. Пирожки с яблоками, ягодами и маком — это, конечно, хорошо, но в доме должны быть и мясные закуски!

Вслед за мной курником угощается и Володар, а Петя все пытается соблюсти приличия. Хотя я вижу, как ему хочется пирога с мясной начинкой.

— Слушай, Петр — спрашиваю я, примериваясь к куску расстегая — а для кого есть послабления в пост?

— Ну,…для детей, женщин в положении, больных, путешественников.

—…для военных — улыбается Василиса

— Тогда просто считай себя больным ребенком или военным в пути, что не так уж далеко от истины. И прекрати уже жеманничать. Ты скоро на умертвие будешь похож своими кругами под глазами, а все туда же. Тебе настоятель Нектарий грехи сегодня отпустил? Отпустил. Значит, можешь начинать грешить по новой.

— Как ты можешь ерничать над такими вещами?!

Южинский возмущенно на меня смотрит, а Василиса прыскает в ладонь.

— Мне твое здоровье дороже. И свое тоже.

Была у меня сначала мысль предложить Володару окрестить этот прекрасный курник, пирогом с капустой, по примеру героя Проспера Мериме. Но боюсь мою шутку сочтут богохульством. Приберегу ее до лучших времен. Тем более книга эта, наверное еще и не увидела свет.

— Володар, а Ладислава так и не нашли? — спрашивает Василиса

Старик качает головой

— Нет.

— Боги, это уже третья потеря за седьмицу! Лучшие люди гибнут…

Настроение у всех падает и дальше наш поздний ужин проходит в печальной тишине. Даже у меня аппетит пропал. Так мы потом расходимся по комнатам, стараясь не встречаться взглядами…

Глава 20

— Именем Императора, открывайте!!!

Мощные дубовые ворота монастыря содрогнулись под ударами мужских кулаков, и пожилой инок-чернец испуганно выглянул в зарешеченное окошко двери. Перед воротами в утренней, предрассветной дымке стоял отряд военных под предводительством капитана Курдюмова.

— Что вам угодно, господа?! Зачем вы ломитесь в ворота нашей обители в такую рань?!

— Мы ищем опасных преступников, сбежавших из Шлисской тюрьмы. У нас личный приказ Императора обыскать все окрестные дома, монастыри и храмы.

— Но я не могу так просто пустить вас в монастырь! Прошу вас подождать немного, я схожу, разбужу настоятеля. Мне нужно сначала доложить ему о вашем приходе.

Капитан собрался уже отчитать глупого монаха, но окошко захлопнулось перед его носом, и с другой стороны ворот послышались быстрые, удаляющиеся шаги.

— Чертовы святоши… — выругался капитан себе под нос — можно подумать, мне больше делать нечего, как только ломиться в их монастырь!

Но теперь оставалось только ждать. Не брать же стены приступом. Где-то над головой раздались размеренные гулкие удары колокола, созывающие местных монахов на заутреннюю службу. Из-за угла показались трое подчиненных капитана, которые были ранее им отправлены осмотреть стены монастыря на предмет других ворот и дверей. Но нет, вход в монастырь был только один, и как-то иначе вовнутрь попасть невозможно.

Курдюмов потер красные, воспаленные от недосыпа глаза. Третьи сутки крепость стояла на ушах, и третью ночь он спал лишь урывками. Проклятое наводнение! И проклятые беглецы, вздумавшие им воспользоваться! Сначала пришлось вверх дном перевернуть всю крепость, обследовав все ее помещения сверху до низу, а после обеда, когда наконец-то, прибыла подмога из полка, расквартированного в Шлиссе, они совместными патрулями отправились на осмотр города и его окрестностей.

В городе царила полная неразбериха — ближайшие к озеру улицы были частично затоплены, и по ним можно было передвигаться только на лодках. А где их столько взять? Жители в это время, как могли, спасали свой скарб, и отдавать лодки в распоряжение военных наотрез отказывались. Приходилось отбирать их силой, выслушивая в ответ ругань и проклятья. Солдаты лишь вяло огрызались и стыдливо отводили глаза в сторону. Еще и командир полка категорически воспротивился предоставить своих людей для поиска беглецов. У них тоже оказалась подтоплена часть складов и лабазов с провиантом, которые срочно нужно было разгружать и перетаскивать в сухое место.