Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Урожай, вижу, растёт хороший, хозяин тоже доволен, что фрукту берегу. Нонче урожай предвидится фрукте хороший.

Я в неделю раз имею привычкю брать газету, и вот снова новость. От 2003 по 2010 год в Южной Америке инвестиция идёт на сто пятьдесят один процент оружьи для войны, и суммы деняг очень большия, Иран готовит атомную бомбу, Корея также, ООН и США против, идут переговоры о запрете.

На Рожество Христово 2010 г. и на Богоявление я стретил праздник сам себе и молился один. К Рожеству позвонила мне Марфа. Очень тоскуют, Ваня с Мастридияй справляют[447] тятю и спорют: «Тятя мой». В Сибири нонче очень холодно, уже под сорок минус.

– Но, Данила, я больше одна не останусь.

– Да, милая, потерпи, ето больше не повторится, но молитесь Богу. Ну, рассказывай, каки́ ишо новости.

– Георгиева корова на льду ногу сломала, пришлось заколоть, Андриянова корова уже обезнаживат, мы с Софониям привезли свиней на продажу: нечем кормить, а Неонила уже без памяти падала.

– А что с ней?

– Витамину не хватает.

– А Рассолов и Абрикосов знают?

– А им про нас не нужно. Сколь раз просили, чтобы сменили нам баллоны газу, но никому не нужно, оне толькя с тобой ласковы. Однем словом, я нажилась здесь досыта, всё кругом обман. Да всё по телефону не расскажешь. Софоний уехал в Солнечное к девушке.

– А деньги-то у тебя есть?

– Вот свиней продали, дак стали деньги.

– А что я тебе оставлял?

– Я Георгия выручила. А у тебя как дела?

– Слава Богу. Огород хороший, ну и пишу книгу.

– И что, получается?

– Слава Богу. Поетому и прошу: молитесь. Откуду такая память берётся, сам не понимаю. Маша, золотсо моё, потерпите, всё будет хорошо.

– А как там в стране?

– Да всё нормально, и выгодно всё ро́стить, цены задрали на весь съедобный продукт.

– И что думаешь делать?

– Долга́ отдать – толькя можно заработать здесь, а вот наш рай, что там выбрали, будет жалко. Ну, приеду, разберёмся.

– А когда думаешь вернуться?

– В консэ апреля – в начине мая.

– Чё так долго?

– Раньше не получится.

– Ну ладно, ждём, а то много наговорили, дорого станет.

На днях звонит Абрикосов и рассказывает, что всё у нас хорошо и прекрасно, и просит лесопилку и трактор лез возить.

– Ну что, берите и работайте.

И такой ласковый! Ох ты лиса: «Всё хорошо»… Хоть подохнете, а вам не нужно. Я стал переживать, дозу таблеток добавил.

Тут и урожай подошёл, цены на арбузы хоро́ши, но жалко, что получились поздни. Я арбуза́ стал сдавать по три доллара штука, а дыни по один доллар штука, сахарну кукурузу – четыре на доллар. Ето выгодно, но, ежлив бы вырастил ранни, сдал бы по десять долларов арбуз, три доллара дыню, две на доллар кукурузу. Ну и ето слава Богу. Продажа идёт, слава Богу, толькя дай, сами приезжают на пашню.

Я сбегал в Уругвай, паспорт поновил, билет взял на 29 апреля. Мы встретились с Андрияном в Пайсанду, я его вызвал.

– Ну и как дела?

– Всё нормально.

– А как заработки?

– Ничего, я рыбачу и скупаю.

– А с кем рыбачишь?

– С испансами.

– А что Анатолькя и Сергейкя?

– Лентяи да развратники, Сергейкя из бардаков не вылазит.

– А в деревне был?

– Был, но больше не манит.

– А что?

– Всяко просмеивают, Дениска Чупров прямо сказал: «Зачем суда святого привезли?», но все косятся и говорят, что мы всех нагнули, деньги получили и уехали.

– Ето работа Василия.

– Чичас я не стал скупать, и Игорь стал скупать, невыгодно.

– Я давно знаю, что невыгодно.

– Ты знаешь, что делается в деревне? Одно пьянство да бардак.

– Андриян, ето давно доложно произойти, за ихну несправедливость.

– А дядя Николай враждует со всеми, отосрался ото всех, один Игорь с нём ишо дружит. Я спросил: «Что, дружишь с дядя Николаям?», он ответил: «А чё, мясом кормит – что не дружить?»

– Ну вот, всё исполнилось, Андриян, ишо толькя осталось им разбежаться, да землю некому продать, а то бы уже разбежались. А с тобой-то он по-хорошему?

– И даже не смотрит, шшитает масоном да предателям.

– Вот и спомни: когда отец его был живой, увидел его, что он поёт, читает и со всеми веселился, спросил у него: «А надолго ли ето?» В Аляске ето же было, а потом стали все худыя. А Александра как?

– Дядя Александра по-хорошему.

– Ну и что чичас думаешь делать?

– Чичас думаю переезжать на дамбу, у меня уже план разработанной насчёт Пиеги.

– А не боишься?

– Да, боюсь, но мне выходу нету.

– А что же за план?

– В своё время всё узнаешь.

– Но, Андриян, какой ты рысковый! Что сделаешь – так, наверно, Богу надо. Но смотри сам, будь аккуратне.

– Хорошо.

– Я уезжаю обратно.

Он простился, благословился. Ну, думаю, смельчак, пулю получишь.

Я вернулся в Сиполети и продолжаю своё занятия. Степан звонют:

– Данила, узнай, можно сдать там дыни?

Я узнал, позвонил:

– Вези.

Оне приехали, привезли полну машину дыняв, сдали, остались ночевать у нас. Ну, опять новости: Илюшку выпустили из тюрмы – Алексей выкупил. Ну зачем? Сидел бы, раз заработал.

– Данила, ты знаешь, хто был в гостях?

– Почём я знаю, рассказывай.

– Фёдор Пятков, Александр Зенюхин и Евтропий Матвеяв.

– Братуха, скажи: оне пили-ели вместе с Тимофеям?

– Да, конечно.