Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Но мне стало обидно за всех староверов. Гово́р всякий идёт, но правды нихто не знает. Братья и сёстры, вы меня простите, но ето не матушка-родина, родина была до Никона-патриярха, а после – горя, слёзы и кровь, истребили всю правду и превратили в колючую мачеху. Благодаря нашим родителям мы очутились за границай, нас приютили совсем чужой народ, нами восхищались, нашим знанием и культурой и шли всегда навстречу. Уже почти сто лет берегём свою старинную русскую традицию и ни в каки́ политики не вмешиваемся, толькя хотим жить спокойно в своим труде и благе, детей рождать и приучать их к добру. Мы чётко знаем: наступает всемирная война, из которой останется из семи градов один, население не останется. А за кого восстать-то: за матушку или за мачеху? Мачеха с нас триста лет шкуру снимала, но нам всё равно её жалко, а может, да и одумается и пожалеет своих деток, хотя бы и не родных? Надо подумать хороше́нь: вся Европа за что-то называла Россию варварами, и отрицать ето не надо, вся Европа порабощала другу́ нацию, а Россия не жалела свою. В страна́х, где мы проживаем, есть коррупция, но в России – не могу придумать, как её назвать. Однем словом – бардак. Я пишу кратко, но нас уже дурачут[499] тысячи, что приехали сюда, тут чиновники – власть и закон, а местному населению его нету. Мужики спились, ишо одне женчины тянут лямку жизни, ето героини, но чиновникам плевать на ето на всё, простите за грубость. Но сердце плачет по родине.

В среду 14 июля мы встретились с Ольгой Геннадьевной, решали о моей книге. Вопросов было много. Так как наш гово́р старинной, не совремённый, поетому пришлось отвечать на многи слова, что оне обозначают. Но меня насторожил Ольгин вопрос:

– Данила, а нельзя смягчить некоторы слова?

– Ольга, объясни.

– Но, Данила, местами ты пишешь как есть, грубо, то есть сущую правду.

– Нет, Ольга, никак нельзя изменить. Правда – она должна быть правдой. На самом деле, сколь я пишу о етой правде, – ето малая ча́сточкя. Ежлив всю описывать правду, надо писать несколькя то́мов, ето даже будет страшно.

– Хорошо, Данила, так и будет. Данила, вопрос. Вы говорили, что вы неграмотны, ето перва ваша столь массовая работа в писанье?

– Да.

– Ну и как вы себя почувствовали?

– Любовь к писанию. Правды, надо большую консентрацию, но я люблю писать ночами, когда все спят.

– А какая у тебя цель для етого?

– Во-первых, я пишу свою историю, мне пришлось в жизни нелегко, я хочу пояснить народу, что прожить не так легко и всё ето зависит от нас самих, добро и зло. В консэ истории будет разъяснёно о добре и зле, я могу сказать как путеводитель, чтобы каждый человек избрал себе добрый путь и радовался своей жизнью и просторам. А изберёт зло – пускай не обижается ни на кого, толькя сам на себя.

– Данила, я поражаюсь твоей историяй и умом.

– Спасибо, Ольгя.

– Данила, а цель етой книги? Будем говорить економически.

– С долгами расщитаться, свою деревню построить и вырабатывать екологичный продукт, чтобы народ был здоровый и сильный.

– Но, Данила, как писатель, – за твою историю здешны издательства дадут копейки, и не расщитывай ни на каки́ деревни.

– Да, Ольга, я теперь всё верю, а вот в США или в Англии – я бы там заработал, потому что народ там благородный, и со всего мира там соиздают свои книги. Ну, посмотрим, как выйдет.

Мы расстались.

Я пошёл на Покровку 42 в УФМС. Прихожу туда, подхожу к окну, прошу встречи с начальником, меня посылают в десятый кабинет. Прихожу, там очередь, ну, я дождался своей очереди, захожу.

– Что нужно?

– Да вот у меня проблема. У меня временноя проживание до 11 месяца 2011 года, но срок действия паспорта – кончалось 22 октября 2010 года. Я поехал его поновить, там с визой задоржали, и вот через семь месяцав вернулся.

– А где у вас временное проживание?

– А вот, в старым паспорте.

– Вы снова доложны делать заявление и все бумаги собрать, и ето по месту жительству. Следующай!

– Да вы что? Пожалуйста, помогите.

– Вам сказано – делай. Следующай!

Дак вот как, всё заодно. На старым паспорте у меня не было свободного листа для визы, я получил новый, визу ждал три месяца с приглашением, я просил на шесть месяцав, но мне визу дали на шестьдесят дней, и ежлив здесь, в Москве, не продлили, а в Красноярске и не жди. А у меня остаётся сорок пять дней – не знаю, сумею, нет семью вывезти.

Я часто звонил Марфе, ей стало лучше, ну, слава Богу.

2

15 июля 2010 года я выехал с Москвы на Абакан, Ольга Геннадьевна меня проводила, деткам моим гостинсов послала. Я вспомнил: вот как Графова Лидия Ивановна отомстила мне, чувствую, семью мне не вывезти за етот срок. Дух у меня совсем упал, и я отправился в путь.