Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

«Надеялся я,

На взморье Нагасу

Скорбные мысли мои

Уплывут далеко.

Пустыми мечты оказались»[321], —

написал он и вложил это стихотворение в письмо, предназначенное Мияако: «Передай, пожалуйста, это стихотворение Атэмия. Мне бы хотелось, чтобы она так или иначе узнала о моих мучениях».

Получив послание, Мияако отнёс стихотворение сестре. Почерк прекрасный, придраться было не к чему.

— Из такой дали он прислал тебе письмо. Ответь-ка ему, — сказал мальчик.

— Не буду отвечать! Зачем ты взялся передавать письмо? Не берись за такие дела и впредь скажи своему учителю: «Если об этом узнают батюшка и матушка, они будут бранить меня», — выговаривала Атэмия брату, и ответа она писать не стала.

Мияако вручил посланцу Юкимаса письмо, которое написал сам: «Как Вы просили, я показал Ваше послание сестре, но ответа на него, видимо, не будет. На меня она, кажется, рассердилась. За время Вашего отсутствия и я узнал, что значит мучиться. Возвращайтесь скорее.

Долгие дни

Мы провели,

Друг друга не видя.

И так много слёз, что рукава

Впитать их не могут.

Как долго длится разлука! Возвращайтесь скорее!»

Получив письмо, Юкимаса заплакал так горько, что хоть рукава выжимай. Он спешно возвратился в столицу.

Молодой человек, не находя ни минуты покоя, горько сетовал на судьбу.

Как-то раз осенним вечером Юкимаса, сидя в одиночестве, любовался сиявшей луной. Множество печальных мыслей теснилось в его голове, и он горько заплакал. Рукав его белого платья стал мокрым от слёз, и на нём показалась красная краска[322]. Юкимаса оторвал рукав и, написав:

«Взгляни,

Цвета какого

Стали мои рукава.

Разве прозрачные слёзы

Их так окрасить смогли бы?

Удивительно, что эти слёзы не находят отклика в Вашем сердце», — послал Атэмия.

Она, по-видимому, была несколько тронута его печалью и поэтому приписала к его стихотворению:

«Пока не видела я

Отрезанный платья рукав,

Как могла догадаться,

Цвета какого

Слёзы твои?

Вид этого рукава вновь и вновь заставляет меня грустить».

* * *

Пришло письмо от советника Масаакира:

«Осенние ночи

Становятся всё холоднее…

И нет ни одной зари,

Чтобы не сетовал горько сверчок на росу,

Что ложе его покрывает.

Как печально, что нет никого, кто бы знал об этом!» Ответа на письмо не последовало.

Советник Санэтада проводил всё время в усадьбе Масаёри, И люди, не зная подлинных обстоятельств, начали подозревать: «Должно быть, есть причина, почему всё время он остаётся в этом доме. Может быть, он втайне от Масаёри и его супруги добился расположения Атэмия?»

Правый генерал Канэмаса тоже питал подозрения на этот счёт и послал Атэмия такое письмо:

«Теперь бесполезно говорить о своих чувствах. Стороной я узнал о переменах в Вашем доме. Что ж, Вы всегда пренебрегали мной.

Через узкую реку

Легко

Правит лодку свою перевозчик.

Стали явью мечты,

Что путник в сердце таил»[323].

Ответа на письмо не последовало.

Пришло письмо от принца Хёбукё:

«Много послал я Вам писем, но ни разу не получил ответа. Надо, верно, самому прийти к Вам и рассказать о том, что у меня на душе.

„Что виднеется там,

В Сумиёси?” — спрошу.

О, когда бы нашлась

Живая душа,

Что ответила б мне: то сосна»[324].

Атэмия написала в ответ:

«Время неслышно идёт,

Засыхает сосна.

Теперь в Сумиёси

Всё покрыто

Забвенья травой».

* * *

Императорский сопровождающий Накатада стал постоянно бывать в доме Масаёри и, случалось, играл на цитре в присутствии хозяев, но на кото не играл никогда, обычно предпочитал другие инструменты. С Накадзуми он обменялся клятвой братской верности.

Как-то раз Накатада спросил Накадзуми:

— Почему тебя не было в императорском дворце? Я пришёл на службу, но тебя нигде не нашёл. Мне стало очень скучно, и я покинул дворец.

— Хотел я сегодня пойти туда, но чувствовал себя плохо, и душа так изнывала… — ответил Накадзуми.

— Отчего ты так сильно страдаешь? Уж не влюблён ли ты?

— Я не таков, как все остальные, и у меня нет возлюбленной. А ты любишь кого-нибудь? — поинтересовался в свою очередь Накадзуми.

— Если ты при своём блестящем положении живёшь один, то как же такому, как я, найти возлюбленную? — ответил Накатада. — Ничего нет на свете хуже, чем одинокое житьё. Мне некуда ходить, и если уж я могу что-то назвать своим домом, то только вашу усадьбу. Отсюда мне трудно уходить, мне никогда не хочется оставлять вас.