Повесть о двух городах

With this hurried adjuration, he cocked his blunderbuss, and stood on the offensive.	С этим поспешным заклинанием он взвел курок своего мушкета и приготовился защищаться.
The passenger booked by this history, was on the coach-step, getting in; the two other passengers were close behind him, and about to follow.	Пассажир, который занимает немалое место в нашем повествовании, уже ступил на подножку и нагнулся, чтобы войти в карету, а двое других стояли рядом внизу, готовясь последовать за ним.
He remained on the step, half in the coach and half out of; they remained in the road below him.	Он так и остался стоять на подножке, втиснувшись одним боком в карету, а те двое стояли, не двигаясь, внизу.
They all looked from the coachman to the guard, and from the guard to the coachman, and listened.	Все они переводили глаза с кучера на кондуктора, с кондуктора на кучера и прислушивались.
The coachman looked back and the guard looked back, and even the emphatic leader pricked up his ears and looked back, without contradicting.	Кучер, обернувшись, смотрел назад; и кондуктор глядел назад, и даже красноречивая коренная, повернув голову и насторожив уши, смотрела назад, не вступая ни в какие пререкания.
The stillness consequent on the cessation of the rumbling and labouring of the coach, added to the stillness of the night, made it very quiet indeed.	Тишина, наступившая, как только прекратился грохот кареты, слилась с тишиной ночи, и сразу стало так тихо, точно все кругом замерло.
The panting of the horses communicated a tremulous motion to the coach, as if it were in a state of agitation.	От тяжкого дыханья лошадей карета чуть-чуть содрогалась, будто ее трясло от страха.
The hearts of the passengers beat loud enough perhaps to be heard; but at any rate, the quiet pause was audibly expressive of people out of breath, and holding the breath, and having the pulses quickened by expectation.	Сердца пассажиров стучали так громко, что, наверно, можно было расслышать этот стук. Словом, это была та настороженная тишина, от которой звенит в ушах, когда стараются затаить дыханье и дышат прерывисто, часто, прислушиваются к каждому звуку, и сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди.
The sound of a horse at a gallop came fast and furiously up the hill.	Топот копыт мчащейся во весь опор лошади раздавался уже совсем близко.
"So-ho!" the guard sang out, as loud as he could roar.	- О-го-го! - заорал кондуктор, как только мог громче и отчетливей.
"Yo there!	- Эй!
Stand!	Кто там?
I shall fire!"	Стрелять буду!
The pace was suddenly checked, and, with much splashing and floundering, a man's voice called from the mist,	Топот внезапно прекратился. Лошадь захлюпала по жидкой грязи, и откуда-то из тумана раздался голос:
"Is that the Dover mail?"	- Это что? Дуврская почта?
"Never you mind what it is!" the guard retorted.	- А тебе что за дело? - огрызнулся кондуктор.
"What are you?"	- Кто ты такой?
"Is that the Dover mail?"	- Так это Дуврская почта?
"Why do you want to know?"	- А тебе зачем знать?
"I want a passenger, if it is."	- Мне один пассажир нужен, который там.