Повесть о храбром зайце

Прошли залу платьев, свернули в тёмный, неосвящённый коридор (заяц никогда в нём не бывал – может терпения не хватало дойти до него, а может и не было такого 15 лет назад). Через несколько комнат опять пошли под землю. Ещё один диагональный коридор. Ещё поворот. Ещё решётка. Жабий пункт, осмотр, пропуск. Коридор, решётка, коридор. Дверь 1-ая, дверь 2-ая, дверь 3-ая.

Квака постучал. Тут же открыли.

???: Привели, ква? Что так долго, Квака?

Квака: Извини, Квакер! Заблудились, ква!

Квакер: Опять, ква? Эх, скоро переведут вас. И нас тоже. Ну давай, заводи его.

Квака: Квако! Заводи!

Квако: Есть, ква!

Квако толкнул зайца дубиной, завёл в комнату. Квакер отошёл в сторону, стал о чём-то говорить с Квакой.

Квако: Давай, заходи, ква! Садись на стульчик. Отдохнёшь!

В комнате света не было. Очертания стула и другой мебели читались только при движении. Пыль видна, лёгкие отсветы на металле, всё остальное казалось выкрашенным чёрной краской. Чёрная-чёрная комната без ничего. Как пустая шкатулка с отделами.

Подбиваемый дубиной Квако, заяц упёрся коленками в спинку стула («маленький, маленький стульчик»), по ней отыскал сиденье и присел.

Квако: Щас не крутись, ква. Я всё сделаю.

«Стульчик» был необычный, «с секретами». Из под сиденья Квако достал ремни и туго обмотал пояс и ноги зайца. Откуда-то из спинки выдвинул раму с «удавкой» (со стороны сооруженье это походило на кривовато висящую где-то в воздухе картину висилицы – в неё просовывалась голова и держалась как «на портрете»). И без того закованные лапы зайца дополнительно закреплялись в отверстии на спинке стула и зажимались плотно-плотно как в тисках. «Час-другой в такой позе и лап у меня нет.»

Квако: Ну вот и всё, ква ква! Хоть женись, хоть вешайся! Ква-ха-ха-ха!

Квако вышел, закрыл дверь. Комната стала чёрной совершенно. Полный мрак, полная тишина.

«Бог лесной, тут можно сойти с ума! Какой смысл в этом? Какие ко мне требования? Вы хоть скажите! Потом уже пытайте. Видимо в начале хотят запугать, «подготовить», «размягчить», а потом уже можно предъявлять любые обвинения, и я конечно же подпишусь под всем, что будет мне предложено.

Подпишусь? Или нет? Не тонка ли кишка? Посмотрим. Будут лепить из меня врага народа, предателя каких-нибудь очевидных не требующих объяснения ценностей. Потом детям будут говорить: «вот кем быть не надо!». «Он предал нас всех!» «Нет большей гадости, чем он.» Аааах! Пусть говорят! В любом случае с дерьмом смешают. Имя моё… а к чёрту это имя! Мне без него теперь легче. Легче страдать без имени! И наверное только без имени можно страдания эти вынести. Они думают, что знают меня, но если отказался я от всего, что знают они обо мне, какая власть у них кроме физической? Ломайте, калечьте. Давайте.

Вы отняли у меня всё. Чем же теперь вы можете мне угрожать?»

Прошло какое-то время. Может быть 10 минут, может быть 20, может – час,а может – два. Где-то в другом конце чёрной комнаты что-то хлопнуло. Вошли двое или трое. «Нет, всё-таки их двое.» Опять что-то хлопнуло: включился белый фонарь. Кто-то из двоих направил его в морду зайца. Совершенный мрак сменился совершенным светом.

Минуту-другую ничего не происходило. Заяц вслушивался в звуки – их было немного, все они были неопределённые, неяркие, тонущие где-то в глубине. Наверно кто-то сидит за столом и просто смотрит, может быть что-то пьёт. «Начальник». Другой стоит рядом, наверно даже не дышит. Идеальный солдат.

???: Ну что… пагаварим?

«Волканян!»

Волканян: Ара, что молчишь?!

Заяц: Поговорим.

Волканян: Харашо. Харашо говоришь.

Заяц: И ты неплохо.

Волканян: Хочишь дамой?

Заяц: Хочу.

Волканян: И я хочу. Давай поможим друг другу.

Заяц: Давай.

Волканян: Э, маладэц! Правилно гаваришь! Будим трудится, далеко пойдём!

Заяц: Очень рад.

Волканян: Сичас суд идёт. Мидвэдя будем вешат! Тебя отвидут на суд – ты свидетэл.

Заяц: Свидетель чего?

Волканян: Массовий расстрэл в горах за туманами. Ты проста гавари: «да, да, да» и всё! И дамой!

Заяц: Не было там никаких массовых расстрелов. Ничего там не было.

Волканян: Било. Ты скажешь, что било!

Заяц: Не скажу.

Волканян: Ни скажишь? Дамой уже ни хочишь?

Заяц: У предателя дома нет.

Волканян: А кто кого предал? Это ты предал!

Заяц: Ещё нет.

Волканян: Паследний раз прашу па-брацки! На суде скажи «да, да, да» и дамой!

Заяц: Нет.

Волканян: Нэт?

Заяц: Нет.

Волканян: .…

Заяц: .…

Волканян: Ну нэт так нэт! Квакер-джан! (Обратился Волканян к стоявшему рядом.)

Квакер: Ква! (Обозначился Квакер.)

Волканян: Вирви ему глаз!

Квакер: Есть, ква.

Волканян что-то бросил на пол, потоптался, плюнул и ушёл, хлопнув дверью.

Квакер: Ну что… начнём, ква.

Квакер погремел ключами, отворил дверцу в шкафу, что-то достал и уронил – тяжёлое, большое. «Наверное там инструменты для пыток. Как у свинтуса. Раньше ничего такого не было. А может и было, а я не знал? А почему я не знал?»

Квакер придвинул стол, открыл чемодан и стал раскладывать инструменты.

Квакер: Ты… ты зла не держи, заяц. Или держи, если тебе так легче, ква ква.

Заяц: Побыстрее бы.

Квакер: Так торопишься расстаться с глазом?

Заяц: Лап не чувствую. Долго так нельзя.