Повесть о ледовом комиссаре

Стало ясно, что Северная Земля — архипелаг больших и малых островов. На одном из них и решили строить научную станцию.

Ушаков был очень доволен тем, что добрался, наконец, до своих «владений». Радовался и Шмидт. Лишь Воронин то ли в шутку, то ли всерьез оправдывался:

— Вы уж извините, что не довез до самой Земли, а высадил на каких-то «прилегающих» островах.

Шесть суток, ночью и днем, в сильнейший ветер шла разгрузка. Моторная шлюпка на буксире тянула от корабля к острову кунгасы с лесом, собаками, топливом, продовольствием. Люди спешили, навигация кончалась. Выпал снег.

Вплотную надвигалась опасность зимовки. Льды позади «Седова» вот-вот могли сомкнуться и закрыть ему обратный путь. Работали все седовцы — матросы и журналисты, научные сотрудники и повара. Все они стали на шесть суток не только грузчиками, но и строителями. Шмидт, не без знания дела, помогал складывать печь в бревенчатом доме в одну комнату и кухню, выросшем на вчера еще необитаемом острове.

Старый архангельский печник смеялся:

— Вот дожил: профессор кирпич подает.

Рядом с домом поставили радиомачту и сарай, в который был сложен трехгодичный запас продовольствия.

Все готово, корабль может уходить.

Радист «Седова» принял множество телеграмм — поздравлений по случаю прибытия на Северную Землю. Одна из них пришла от редакции Большой Советской Энциклопедии. Отто Юльевич ответил на нее шутливой радиограммой:

«Выполнение нашего промфинплана проходило также с перебоями вследствие чрезмерного снабжения сырьем в виде льда и недостаточно планового отпуска хорошей погоды. Все же уверены… в скором возвращении».

Сердечно прощаясь с Ушаковым и его товарищами, Отто Юльевич сказал:

— Вверяется вам нечто совершенно неизвестное. Никто не знает ни простирания, ни площади, ни характера этой земли и прилегающих к ней островов. Может быть, вы получаете территорию целого европейского государства, а может быть, и совсем незначительный клочок суши. Все это вы по-хозяйски должны выяснить сами…

В пасмурный и холодный день 30 августа 1930 года на мачте над коньком крыши нового дома взвился красный флаг. Государственная радиометеорологическая станция на Северной Земле была открыта.

«Седов», дав прощальный гудок, медленно скрылся в тумане.

Четыре отважных советских человека остались на острове в ледяной пустыне.

…Выйдя из полосы тумана, корабль попал в далеко тянувшуюся полосу свободной воды.

Можно и возвращаться в Архангельск, но кругом столько неисследованного, что Шмидт решает эти последние дни полярного лета использовать для науки — пройти еще дальше на север вдоль берегов Северной Земли, и здесь, на широте в 81 градус, экспедиция открывает еще один остров, названный именем Шмидта. Новый остров нанесен на карту.

Дальше неприступный ледяной барьер преградил путь. Корабль направился на юг.

Белое море прошли в солнечную погоду.

Вот и Северная Двина…

Экспедиция завершена. «Седов» был первым судном, подошедшим к Северной Земле с запада. Вписана еще одна яркая страница в историю освоения Арктики, сделан еще крупный шаг к победе человека над полярными льдами.

ИЗ АРХАНГЕЛЬСКА В БЕРИНГОВ ПРОЛИВ

У дверей кабинета главного редактора Большой Советской Энциклопедии и одновременно директора Арктического института стоял худощавый юноша с небольшим альбомом для рисования в руках.

Он терпеливо ждал здесь не первый час, пока не появится хозяин кабинета, лицо которого ему было хорошо знакомо по многочисленным портретам в газетах и журналах.

Когда в конце рабочего дня профессор Шмидт вышел из кабинета, юноша, не говоря ни слова, последовал за ним по пятам, на ходу набрасывая в альбом его портрет.

Юноше повезло. Шмидт не сел в машину, а поехал домой в трамвае. В вагоне и был закончен карандашный набросок.

Утром следующего дня молодой человек опять появился в редакции Энциклопедии и преподнес главному редактору довольно похожий портрет.

— Я — комсомолец Решетников, — сказал он, — хочу ехать с вами на «Сибирякове». Готов исполнять любую работу.

Молодой художник получил дружеский, но решительный отказ.

Однако настойчивого Решетникова это не смутило. И когда участники экспедиции выезжали из Москвы, он преспокойно сел с ними в вагон поезда, стараясь, однако, не попадаться на глаза Шмидту.

В Архангельске Решетникову пришлось услышать еще один твердый отказ.

Хотя Шмидту и понравился энергичный, неунывающий художник, но как он мог взять его с собой в далекое и рискованное плавание? Начальник экспедиции помнил и часто повторял слова известного полярного исследователя Свердрупа — сподвижника Фритьофа Нансена: «Чтобы узнать хорошего человека, не нужно съесть с ним пуд соли, а достаточно провести совместно одну полярную зиму».