Повесть о ледовом комиссаре

Имея за плечами опыт двух больших арктических походов, Шмидт перед отправлением в очередную экспедицию внимательно «прощупывал» каждого будущего ее участника, оглядывая нового человека со всех сторон, прежде чем давал согласие включить его имя в списки. Он старался брать с собой преимущественно людей уже проверенных в тяжелых схватках с суровой, северной стихией. Подбор состава экспедиции Шмидт считал важнейшей организационной задачей — кто знает, что может случиться во льдах?

Отто Юльевич редко ошибался в людях. И на этот раз он создал крепкий, сплоченный, дружный коллектив сибиряковцев-моряков и научных сотрудников.

Решетников, получив второй отказ, не «сложил оружия», а, наоборот, развил лихорадочную деятельность. Через несколько дней вся стена кают-компании на «Сибирякове» была увешана дружескими шаржами на участников экспедиции. Не раз Отто Юльевич останавливался перед решетниковскими карикатурами и от души смеялся. Веселый художник тем временем успел подружиться чуть ли не со всеми сибиряковцами. И когда он в третий раз обратился с просьбой к начальнику экспедиции, у него нашлось множество «адвокатов». Выслушав всех заступников Решетникова, Отто Юльевич сказал:

— Да… трудно устроить товарища, притом места на судне у нас совершенно нет…

— Место уже найдено, — перебил его один из «адвокатов». — Можно Решетникова назначить библиотекарем… Он на все согласен.

— Так, так… — ответил Шмидт.

Это было и ни «да», и ни «нет».

Все решили, что «так» — это согласие.

Молодой художник все больше и больше импонировал Шмидту, в одинаковой степени ценившему в людях и предприимчивость и чувство юмора.

Ставший впоследствии известным жанровым живописцем, художник Федор Решетников пошел в арктический поход и так проявил себя, что ему не пришлось уговаривать Шмидта взять его в следующую экспедицию.

…Летом 1932 года в Москве было очень жарко и душно. Шмидт чувствовал себя неважно. Родные и друзья даже советовали ему отказаться от участия в тяжелой арктической экспедиции.

— Там мне будет лучше. Чем дальше на север, тем легче дышится, а на полюсе, наверное, совсем замечательно, — отшучивался Отто Юльевич.

Как он мог отказаться от нового похода на север?

Начинался Второй Международный геофизический год. В проведении его участвовали ученые 40 буржуазных государств и Советского Союза. На научные работы по программе МГГ советское правительство отпустило большие средства, составлявшие 60 процентов ассигнований на эти цели всех стран взятых вместе.

Задачи были огромны — СССР шел впереди всех стран по объему намеченных научных работ, среди которых исследование Арктики занимало первое место.

Уже предыдущие экспедиции и повседневные подвиги зимовщиков-полярников дали возможность раскрыть немало тайн Арктики. Росла техника. Новая техника, новые приемы и новые люди уже имелись в советской стране.

Вот почему стало возможным попытаться решить «вековую проблему» Арктики — пройти в одну навигацию из Атлантического океана в Тихий, взять «неприступные барьеры» Северного Ледовитого океана в интересах новой жизни далеких окраин нашей великой страны.

Мысль об этом родилась у Шмидта еще в его первое арктическое плавание. О ней он много беседовал с Визе на борту «Седова» в 1929 году. Как же мог он отказаться от своей мечты, не пойти в новую, трудную, но такую заманчивую экспедицию?

Скорей, скорей на север! А отправление в дальний путь, как на зло, откладывалось изо дня в день.

В бесконечных хлопотах текли дни. Как всегда перед уходом в полярное плавание, начальнику экспедиции надо было очень многое «согласовать» и «увязать». Как всегда, бездонные трюмы корабля заполнялись углем, мешками с мукой, крупой, сахаром, ящиками с консервами и шоколадом, бочками с маслом и квашеной капустой. И, как всегда, в суматохе сборов нельзя было обнаружить нужных грузов. Свежие овощи, например, заказанные для сибиряковцев в Одессе, железнодорожники по ошибке направили не в Архангельск, а в… Астрахань.

Многое было сделано, исправлено, но не было самого главного груза — самолета. Летчик Иванов, вылетевший из Ленинграда в Архангельск, в районе Онеги потерпел аварию. В воздухе у него сгорел мотор. Узнав о случившемся, Шмидт всю ночь провел на телеграфе, посылая одну депешу за другой. Утром удалось на быстроходном морском катере отправить через Двинский и Онежский заливы к месту аварии запасной мотор и механиков. Но ждать Иванова все равно было нельзя.

Стоял разгар полярной весны — самое лучшее время для плавания, и откладывать выход в море Шмидт и капитан Воронин, перешедший с «Седова» на «Сибиряков», считали невозможным. По телеграфу Отто Юльевич договорился с летчиком, что он догонит ледокол. Местом встречи, которая, увы, так и не состоялась, назначили остров Диксон.

В день отхода на корабль доставили газеты, в которых было много материалов, посвященных экспедиции. Через всю полосу газеты «Северный комсомолец» крупными буквами было напечатано: