Повесть о моем друге

За десять минут до открытия съезда из боковой двери по правую сторону трибуны ввели еще не оправившегося после болезни Мориса Тореза. Зал стоя, тепло приветствовал вождя французских коммунистов. Следом за ним вошли В. Пик, К. Готвальд и другие руководители братских партий. Ровно в 7 часов вечера появился И. В. Сталин. Долгими овациями было встречено его появление. Сталин направился к Торезу и, полуобняв его, тепло приветствовал. Остальным помахал рукой. Затем, прикинув, сколько стульев в президиуме и, видимо, посчитав, что их недостаточно, пошел в маленький зал президиума и вынес еще пару стульев. Члены Политбюро и секретари ЦК сидели в зале вместе с делегатами.

Сталин предложил, чтобы съезд открыл В. М. Молотов. Во вступительной речи В. М. Молотов подчеркнул, что под руководством Коммунистической партии Советского Союза за годы Отечественной войны социалистическое государство не ослабло, а еще более закалилось и окрепло, еще более уверилось в своих силах и непобедимости своего великого дела. Он подчеркнул, что в условиях послевоенного времени Советский Союз сосредоточил свои силы на задачах восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства, а также на задачах сохранения и укрепления мира между народами. После вступительной речи зал запел «Интернационал».

В делегатской записной книжке в то время я отметил, что на этот съезд было избрано 1192 делегата с правом решающего голоса и 167 — с правом совещательного голоса. Если к XVIII съезду, который проходил в 1939 году, в партии было всего 2,5 миллиона членов и кандидатов партии, то к XIX съезду партии, несмотря на огромные потери, которые понесла страна в годы Великой Отечественной войны, в ее рядах насчитывалось почти 7 миллионов членов и кандидатов партии, то есть количественный состав увеличился почти в три раза.

А вот другая деталь, характеризующая моего друга во время нашей встречи на XIX съезде: Сергей написал письмо в президиум съезда, которое подписало много товарищей, сидевших рядом с нами. Антонов внес предложение отправиться всем делегатам в Мавзолей — на поклон В. И. Ленину. Записка его — мы видели, как ее передал дежурный — попала к Берия. Тот сидел за столом президиума съезда с краю.

Изумлению нашему не было предела, когда Берия, прочитав, зло оглядел зал и медленно, угрожающе-медленно, демонстративно изорвал нашу записку и презрительно бросил ее в пепельницу.

Во время одного из перерывов — съезд работал напряженно, заседания были многочасовые — мы с Сергеем спустились в буфет, перекусить. Там он рассказал мне любопытный эпизод из жизни советских граждан в Пекине: в те годы многие тысячи наших первоклассных специалистов работали в Китайской Народной Республике, передавали богатейший опыт социалистического строительства трудолюбивому китайскому народу (не грех сейчас напомнить, что было это в послевоенные годы, когда сотни городов и тысячи деревень у нас на Родине лежали в руинах после гитлеровского опустошительного нашествия).

— Понимаешь, — начал Сергей в обычной своей неторопливой манере, — в Пекине общественного транспорта нет еще: мы только-только начали помогать КНР поставками грузовиков. Рикш — великое множество. Причем большинство их, бедолаг, работает «на своих двоих», все бегом да бегом. Встречаются, впрочем, иногда «велорикши», которые приспособили себе старый велосипедик — все легче таскать пассажиров. Нашим товарищам категорически запрещено пользоваться услугами рикш, и это разумно: нельзя унижать достоинство гражданина Китайской Народной Республики. И вот однажды молодой советский специалист-энергетик, чувствуя, что опаздывает на работу, остановил велорикшу, попросил изумленного, ничего не понимающего человека пересесть в коляску, а сам что было сил подналег на педали. На работу наш парень приехал вовремя, а рикше чуть не силой сунул в руку деньги — в два раза больше того, что полагалось бы за проезд. Наш-то побежал в цех, а рикша, увидав в кулаке у себя юани, во-первых, не заработанные им, а во-вторых, вдвое превышающие нормальную плату, — отправился в советское консульство и вернул дежурному коменданту те юани, что «переплатил какой-то ненормальный сулянь тунижи (советский товарищ)». По рассказу и описанию рикши была установлена личность того, о ком идет речь, и «виновному» записали выговор по партийной линии «за нарушение правил пользования китайским транспортом». Смешно вроде бы, а? Сам рикшу вез, денег переплатил, да еще выговор «схлопотал».

Сергей отодвинул стакан с недопитым чаем, задумчиво посмотрел на меня, закурил неторопливо.