Повесть о настоящем пиплхейте

И вот какой печальный итог: вместо того, чтобы биться против Системы, действительно создавшей бесконечный убойный Комбинат, через который проходят и люди, и овцы, и овцелюди, 'непримиримые бойцы' разделяются на два лагеря и орут, что круче — мясо или овёс?

Абсурд, если вдуматься.

С такими 'солдатами' не надо даже сражаться, достаточно подбросить им очередную модную идейку, типа хардбасса, и они вцепятся в неё, как в кость, по одной простой причине: борьба за Белую расу для таких людей не есть смысл жизни, а модное и увеселительное приключение.

Заключительные выводы я сделал сам, без чьей-либо помощи. Я, чувствуя силу в груди, не хотел ни мяса, ни овса. То немногочисленное, что мне было нужно — это кровь, сиськи и нацизм. Но в магазинах не было даже овса, не то, что этих тонких материй. Алекс, издеваясь над германистом, купил полбатона колбасы, которую с рычанием кусал и поедал.

— Как ты можешь есть эту гадость? — наконец не выдержал Торвальд.

— Ты про колбасу? Будь спокоен, там нет ни грамма мяса. Считай, я ем твою любимую сою. Хочешь?

Красивое лицо парня скривилось:

— Наш фюрер был вегетарианцем, как ты можешь считаться НС, если уподобляешься двуногому скоту и пожираешь беззащитных животных?

Алекс впился крепкими зубами в батон колбасы, острыми резцами оторвал кусок, с наслаждением прожевал и ответил:

— Справедливо говоря, фюрер не был таким уж идеальным вегетарианцем. Но... Между вегетарианцами, против которых я ничего не имею, и веганами разница, как между жителями Кавказа и Балкан. Вроде все они горцы, но с первыми хочется воевать, а со вторыми выпить за победу.

Торвальд неплохо поднаторел в идеологических баталиях, поэтому остроумно ответил:

— Да ты просто системный трупоед!

Алекс парировал:

— А я так смотрю, система вовремя не завезла тебе комбикорм!

Я болтался позади спорщиков, как хвост. Воистину, нет ничего глупее, чем ненавидеть соратника из-за его пищевого рациона в эпоху, когда Белая раса стоит на краю пропасти. Даже тогда, когда она уже будет лететь с обрыва вниз, немногочисленные оставшиеся в живых белые будут разносить друг другу носы, крича о вреде или полезности мяса. По-моему, цивилизация, начинающая спорить о вреде мяса, обречена на вымирание.

Глава 8

О том, как завалить хача

Торвальд замахал руками, точно хотел перекреститься, но вовремя спохватился:

— Прыгай ты, чего я? Почему всегда я первый прыгаю? Почему не Фугас?

Единственное, на что мог прыгнуть Фугас без вреда для себя — это батут. Дистрофик только печально развел руками-плетьми:

— Пусть Козлик прыгает, он самый прыткий.

Я чувствую себя Хиросимой и готов взорваться. Но Алекс не дает мне разразиться бранью и обращается к Тору:

— Потому что ты самый здоровый. В тебе под два метра росту. Ты же ещё боксом занимался, а?

— А вы чего, сцыте? Пусть Козлик прыгает!

— Не называй меня так, — ору я, — иначе на тебя прыгну!

— Га-га, — ржёт Фугас, — он что, баба, чтобы ты на него прыгал?

Хач, уверенно шедший впереди, обернулся и смерил нас презрительным взглядом, а затем беспечно возобновил свой путь. Одно дело налететь на хача в глухом лесу, когда свидетели нападения лишь ухающие на ветках лешие. Совсем другое — догнать оккупанта на улице покорённого города и, свалив в грязь, поднять чурбана на нож. В таких случаях больше боятся прохожих и камер, чем жертву. Торвальд взвыл, как Фенрир на цепи:

— Да это же всего лишь хач!

Надо заметить, что это не был всего лишь хач. Это был элитный хач. Мы заприметили его выходящим из модного стеклянного бутика, торговавшего навозом и шелком, и тут же пристроились в хвост. На уроженце юга — модная кожаная курточка, блестящая чернявым, как его волосы, цветом. Нет ничего более раздражающего в мире, чем такая куртка. Глаза модника скрывали огромные солнцезащитные очки, будто он ограбил какую-то тупую пизду. Это был тот самый сорт хачей, что в девяноста девяти процентах и культивирует в обществе шовинистические настроения.

— Свалит ведь, гад! — волнуется Фугас, и тут же догадался решить проблему нападения радикально. Считалочкой, — На золотом крыльце сидели: царь царевич, король королевич...

К сожалению, воспользоваться считалочкой так и не удалось, потому что наглый хач сел в такую дорогую машину, что её немедленно хочется сжечь или, следуя извращенным мыслям Фугаса, уничтожить: 'Засунув шашку динамита в выхлопную трубу'.

— Упустили, — со злостью сплюнул Алекс, когда автомобиль завьюжил мусорную улицу, — и что теперь?

— Можно пойти грабить школьников, — нацистский анорексик взглянул на часы, — сейчас как раз домой уходит вторая смена.

Тор, по-азиатски сощуря арийские глаза, сказал:

— Вон там новый хач идёт.

На сей раз хач действительно оказался всего лишь хачем. Невысокий, сгорбленный и лебезящий, как кусок кала, как либеральный демократ или пьянь, клянчащая на водку, он семенил в глубь дворов. Мы быстро нагоняли его по гравийной дорожке, ведущей к мосту через чернявую лесопарковую речку.

— Ну, кто на этого? — спросил Алекс, — есть желающие?

— Открытое место, надо подождать, — ответил Торвальд, — русского быдла много.