Повесть о партизане Громове

Громов повернул к указанному дому. Передав поводья Соколову, поднялся на крыльцо. Третьякова в доме не оказалось. За столом сидел поп и, засучив рукава рясы, печатал на машинке воззвание к восставшим. Увидев Громова, он сердито нахмурил торчавшие щетинистым пучком брови, изрёк:

— Изыди вон, отрок. Здесь секретно. Штаб…

"Н-да, порядочки!" — подумал Игнат Владимирович и вышел из дома. Среди крестьян нашёл Третьякова.

— Ты что же это народ собрал, а оружия нет, охраны тоже, — напустился на него Громов. — Белые уже Плотниково заняли, скоро здесь будут. Всех, как линялых куропаток, передавят.

Третьяков в смущении оправдывался:

— Я их не собирал, они сами собрались. Воевать против Колчака хотят. А оружия, верно, нет. Что же мне теперь делать?..

— Вот что, командир. Пока мы белых не отогнали, распускай людей по домам, а потом уж собирай снова, — посоветовал Громов. — Возьмём в бою оружие — поможем, а пока своих кузнецов заставь пики ковать.

Через полчаса площадь опустела. В это время белые вошли в Мыски, другая группа, следовавшая из Камня, уже приближалась к Яркам. Они шли развёрнутым строем, с винтовками наперевес. Пулемётчики волокли "максимы".

Партизаны залегли у поскотины в наспех вырытых окопах и выжидательно посматривали на приближающегося противника. К партизанам присоединились почти все жители Ярков.

Белогвардейцев было больше, чем повстанцев, но никто не хотел отступать без боя. Крестьяне с беспокойством говорили Василию Коновалову:

— Нельзя деревню оставлять. Сожгут её беляки.

— С вами до последнего стоять будем. Так всем селом решили.

Василий Коновалов понимал беспокойство крестьян и сам не меньше их беспокоился. Заверял:

— Будем биться, мужики! Отступать не собираемся.

Ударили пулемёты белых. Пули взбили пыль вдоль партизанских позиций. В ответ раздалось несколько ружейных выстрелов.

Коновалов яростно выкрикнул:

— Не стрелять! Подпускай, ближе подпускай! Жалей патроны!

Команду подхватили, она поползла из окопа в окоп. Партизаны затаились, вздыхали:

— Эх, нам бы хоть один пулемёт, мы б им показали!

Кто-то упал, сражённый пулей, по низинке в деревню потащили первых раненых. Коновалов выжидал. Вот уж можно рассмотреть перекошенные злобой, напряжённо вытянутые лица наступающих.

— Бей! — крикнул что было сил Коновалов, словно боялся, что партизаны его не услышат.

И сразу же грохнул раскатисто ружейно-винтовочный залп. Партизанские позиции заволокло дымом.

Белые повернули назад, только на левом фланге всё ещё бежали к окопам сотни колчаковцев. Там лежала в обороне интернациональная рота Макса Ламберга.

"Не сдали бы комрады", — тревожно подумал Коновалов и, не выдержав, перебежками двинулся к ним.

Но, когда белые были уже у самых окопов, венгры открыли такой огонь, что зазвенело в ушах. Многие колчаковцы попадали замертво на землю, остальные в смятении побежали назад.

— Молодцы, комрады, молодцы! — кричал Василий Коновалов.

Белые отступили. Однако к ним подошёл ещё отряд — они перегруппировались и опять лапиной двинулись на партизан. Заработало больше десятка пулемётов.

Коновалов воспалёнными глазами смотрел на этот катящийся по степи вал, и ему казалось, что сейчас он захлестнёт партизанские позиции и раздавит.

— Надо отходить, — взял его за локоть Макс Ламберг, — их удержать не можно.

— А-а, что? — не понял Коновалов, глядя на приближающиеся цепи.

— Уходить надо, товарищ, — повторил Ламберг.

— А как же деревня, мужики? — тяжело выдыхнул Коновалов. — Я сказал, что отступать не будем.

— Нельзя, друг. Все гибнуть могут. Вы уводите людей, мы врага держать будем.

Коновалов всё понял. Он пожал руку Максу Ламбергу и побежал вдоль окопов. Вскоре партизаны группами стали уходить в деревню. Там грузились на подводы и уезжали. А сзади гремела, перекатывалась всё возрастающая стрельба. Интернациональная рота сдерживала яростные атаки белогвардейцев. И только когда уже нечем было отбиваться, венгры отошли за Ярки: в деревню по их пятам ворвались колчаковцы.

* * *

После отхода партизан из Камня в Главный штаб вошли новые люди, способные организаторы, большевики Пётр Клавдиевич Голиков, Иван Павлович Маздрин. Немного позднее, когда в Камне было оставаться опасно, прибыл в отряд Иван Коржаев. На него возложили обязанности начальника контрразведки.

Штаб сразу же принялся за организацию сильного отряда. Но сделать это было не так просто, нужна была хорошо разветвлённая сеть военных организаций в деревнях. Военные комиссары уже не справлялись с многочисленными требованиями Главного штаба. Долго думали, что делать. Голиков достал резолюцию Сибирской областной конференции большевиков от 20–21 марта 1919 года и зачитал: "В деревне за боевую единицу считается деревня. В каждой единице избирается ячейка сторонников советской власти, деревенский штаб из трёх товарищей. На собраниях делегатов от деревенских штабов волости и района избираются волостные и районные штабы, непосредственно связанные с общегородским штабом".

— Районные штабы — вот что нам надо, — убеждённо сказал Голиков.