Повесть о Ратиборе, или Зачарованная княжна (2)

- Как? - раздраженно каркнул Ворон. У меня отлегло от сердца: я привык к злобному, желчному и сварливому его тону; Ворон, пытающийся казаться нежным и ласковым, меня пугал.

- Ну, слова говорить, и еще ябедничать, и Крысов душить… Вообще никого душить не буду!

- Да? Ну, поверим. На первый раз. Но если нечто подобное повторится… - в горле у Ворона что-то зловеще заклокотало, Егорушка судорожно всхлипнул. -…Я тогда сам тобой займусь!

- Да, дяденька Ворон. Хорошо, дяденька Ворон. Не повторится, дяденька Ворон… - забормотал мальчик. Говорил он почему-то то басом, то фальцетом.

- Неужели у него уже начал ломаться голос? - пробормотал Ворон себе под клюв, и взмахом крыла велел Псу отпустить воспитуемого.

Пес сполз с Егорушки, Егорушка встал с кушетки.

Теперь ему на вид можно было дать лет пятнадцать-шестнадцать: и плечи стали пошире, и волосики в нужных местах закурчавились, и даже пушок над верхней губой появился. И, кстати, пока мы с Вороном беседовали, шрамы на его теле зажили - в тех местах, где я его поцарапал. Да и следов порки не осталось.

Вдруг сообразив, что он голый, порозовев, Егорушка спешно стал натягивать на себя купальный халат, не попадая в рукава и от того еще больше смущаясь.

Ворон судорожно глотнул.

- Кажется, ему уже скоро будет пора жениться, - пробормотал он.

- Ага, - согласился я, - часика так через полтора-два.

Ворон нервно переступил с ноги на ногу и сказал:

- Если так будет продолжаться, к завтрашнему вечеру он… - штатив зашатался.

- Э, преминистр, хорош топтаться по лабораторному оборудованию! - прикрикнул я на Ворона. - Уронишь же!!..

Я, должно быть, накаркал.

Штатив рухнул.

С Вороном-то ничего не случилось, он просто взлетел к потолку, а вот пробирочки посыпались на пол с веселым звяканьем. Тут еще Пес добавил грохота и звона: в попытке спасти падающий штатив он прыгнул к столу, промахнулся и сбил оставшиеся два.

Содержимое пробирок, как вы понимаете, перемешалось, образовав лужу, переливающуюся разными цветами, к тому же завоняло, зашипело и запузырилось.

- Ложись! - заорал я, - щас рванет!..

И тут рвануло.

Ух, как рвануло!

Глава десятая, в которой я спасаю Егорушку и горжусь собой

Ай, да Пушкин! Ай, да сукин сын! Пушкин А.С.

Когда дым слегка рассеялся, я, отфыркиваясь и отплевываясь, встал на слегка подгибающиеся лапы.

Опасная наука эта химия, право слово!

Я быстренько проверил свое состояние: лапы и хвост были на месте, глаза видели, хоть и слезились, уши, хоть в них и шумело, слышали хлопанье крыльев Ворона и стоны Пса. Шерсть тоже почти не пострадала, только кое-где вылезла, но немногие проплешины были небольшими - видно, брызнуло кислотой, к счастью, разбавленной.

Я огляделся по сторонам.

Да-а…

Лаборатория выглядела, как выглядят лаборатории после неудачно проведенного опыта.

То есть ужасно.

Стол погиб - прямо в центре его в металле была проедена огромная дыра.

Со стен слетели все провода и спутались в огромный разноцветный клубок.

И часть летательного аппарата (ступа) раскололась на две части.

И физические приборы (кроме трансформатора) валялись на полу. И лабораторная посуда тоже - в виде осколков.

А еще на полу имелась лужа: большая, грязно-бурая, еще дымящаяся, и очень вонючая; Пес, уткнувшийся мордой в лапы и постанывающий; купальный халат, слегка подпаленный.

- Должно быть, при перемешивании содержимого пробирок образовался гремучий газ, - проскрипел Ворон откуда-то из-за моей спины.

Я завертел головой.

Ворон сидел в раковине умывальника и пытался открыть клювом кран. Хвостовые его перья были опалены, но больше никаких видимых повреждений я не нашел.

- А где мальчик? - спросил я.

А мальчика-то и не было!

Пес перестал стонать, вскочил на лапы и взвыл горестно:

- Р-разор-р-рвалоу?!

- Если бы разорвало, что-нибудь от него бы да осталось, - раздраженно заметил Ворон. Ему наконец удалось открутить кран, и он плескался под струей воды. - Ошметки по стенам, кровь на полу. Судя по тому, что ошметков по стенам не наблюдается, а дверь открыта, скорее всего его выбросило взрывом в коридор.

Я отправился проверить.

В коридоре было темно и тихо.

Быстренько сотворив два магических огонька, я пустил их по коридору влево и вправо.

Ни Егорушки, ни его останков в коридоре не было.

- Эй, Кот! - позвал меня Пес радостно, - топай сюда! Здесь он, наш маленький! Под халатом прятался!

Я подивился мощи инстинкта самосохранения Егорушки - халат на него был маловат и короток; это как же надо было скукожиться и съежиться, чтобы забиться под него, этот халат, целиком - так, что даже ноги-руки не высовывались?

Но удивлялся я напрасно.

Потому что тому Егорушке, которого я теперь увидел, вовсе не нужно было съеживаться, чтобы поместиться под халатом. Теперь он мог целиком поместиться в один только рукав.

И продолжал уменьшаться.

Ворон нервно прыгал по кушетке, наблюдая за процессом, и из распахнутого его клюва вылетали междометия и замечания типа: "Ого!", "Ну и скорость!", "Конгениально!".