Повесть о "разделённой любви"

63. Мародёры

…И вот, — в мюнхенский мартовский вечер 1921 года, — прогудел по Нас колокол! Только ТОГДА мы его не услышали. Услыхали лет этак через двадцать эхо его. Но поздно было...…

…Рассказом Карла я был потрясён. Но мне ещё предстояло узнать от него еще более поразительные (для меня тогда, в 1977 году) факты.

— В 1933 году народ, — сброшенный с игрового поля Европы и намертво пришибленный Версалем, — свободным голосованием избирает Гитлера своим вождем! И вождь этот начинает произносить зажигательные и воинственные речи, восторженно немцами воспринимаемые. Организует в ответ потрясающие воображение парады. Сам возглавляет феерические ночные факельные шествия. И немыслимо смелой идеей «освобождения Германии от кровопийц-евреев» превращает «пришибленных» и деморализованных граждан униженной страны в монолит! В стальную пружину! Что оставалось «добрым» его соседям? Всего только не мешать ему! Не мешать! И — не приведи Господь — не спугнуть часом ненужными шумами и телодвижениями в его адрес! В святом его стремлении разрешить, наконец, застарелую еврейскую проблему старушки Европы… Я – о чём? О том я, что деду-то моему оставалось делать — военному руководителю маленькой страны, которую во всей этой «игре»-подлянке просто не заметили бы? У моря погоды ждать? Или преданному жирующей Европой, — даже «родной» и союзной Скандинавией в том числе, — оказаться вдруг в гордом одиночестве в уже начавшейся новой мировой войне? Следовательно, один на один остаться со Сталиным? И героически разделить героическую же судьбу евреев, которых Европа – всех скопом и повсеместно — выдавала уже спецслужбам немцев (и собственным — на подхвате – любителям-активистам)? А ведь выдавала она евреев не только (и не столько) немцам-людоедам. Не-ет! Но, — прежде всего, — еврейским же альтруистам-«доброжелателям и спасителям». Вегетарьянцам, конечно же. О том нужно помнить. И не забывать никогда – Вам, евреям, в особенности!

…Именно: задолго до джентльменского объявления бяками-нацистами Фестивалем «Хрустальная ночь» начала войны с евреями, солиднейшие, порядочнейшие несомненно и честнейшие (за это – по традиции — здоровьем детьми поклясться можно было!) банки мира — в большинстве своём конечно же еврейские (не еврейские не решились – страшились, верно, клеймением антисемитизмом!) — учуяли трагическую безвыходность положения единокровных братьев. Точно просчитали глубину пропасти, в которую они будут сброшены. И, часа не медля, организовали в самой Германии, и в зонах предполагаемой оккупации её войсками, беспримерную по масштабам и подлости аферу. Заключалась она в организации во всех филиалах неограниченного «экспресс-приема на сохранение» любых драгоценностей, произведений искусств, валюты и (главное!) ценных бумаг: на недвижимое, движимое имущество и наследование, которые в страхе перед гибелью преследуемые люди попытаются таким образом спрятать в банках и спасти от грабежа «экспроприации»! Гешефт Века удался блистательно! Миллионы несчастных доверителей все – до последней ассигнации – перепоручили свои состояния банкам-спасителям. И налегке, с лёгким же сердцем, двинули навстречу страшной судьбе своей – каждый по своему назначению. Туда, куда кого Провидение распределило… «Спасители» же, — Провидением «обойдённые», — в безопасности нейтральных стран и за океаном переждали лихое время. Дождались конца войны. И... безвременной кончины в Большом Европейском Погроме подавляющего большинства ими «облагодетельствованных» клиентов. С тревогою на первых порах, но затем удовлетворенно (удостоверившись что всё в полном порядке!), понаблюдали за Нюрнбергским спектаклем. В коем, никак не менее виновные в гибели банковской их клиентуры победители, сыграли комедию суда над побежденными немецкими эрцнарами (дураками, проще), по наивности и известному, — до идиотизма, — трудоголизму выполнившими за них всю, какая случилась, грязную работу очищения Старого континента от евреев. В том числе, — конечно же, — от исчезнувших «благополучно». И тем «невольно – НЕВОЛЬНО!» — обобранных. Конечно, банкиры-альтруисты в чём-то и ошиблись. Что-то не рассчитали. Так, частицу «нажитого» лет через 70 лет после начала отъёма пришлось возвращать. Неторопливо. В смысле, торопясь, но не сильно. Терпеливо выжидая – за спешившим временем — естественной смерти ещё живых вкладчиков и даже их наследников. Обнаглевших – время сказать — до немыслимости: возраст части из них, в связи с успехами медицины, зашкалил! Становился выше допустимых (разумных) пределов…

…Но львиная-то доля отнятого — у пытавшихся спастись и спасти своё имущество – она до сих пор не возвращена ещё. Нет! И, похоже, — за выморочностью, — возвращена не будет, упрятанная неуёмной волей и стальной хваткою присвоивших её джентльменов — банкирских семей!