Повесть о Шурочке

Навстречу конюху, уводящему коней, шла от дома большая весёлая компания. Среди них знаем только наших тётю Наташу и дядю Ильюшу. Они останавливают конюха, что-то говорят ему, и все с лошадьми возвращаются на площадку. «Алексей, ты как-то обещал нам показать твое мастерство в джигитовке. Выполни твоё обещание, уж раз твой Рыжик под седлом», – говорит дяде папа Ильюша. А конюх сразу предложил сбегать за особыми для этого сапогами и специальным седлом. «Я давно не упражнялся, – отвечает дядя Лёша. – Ну, попробую». Взял под уздцы коня и стал его гладить и что-то нашёптывать на ухо.

Мигом вернулся конюх с седлом довольно плоским и мягкими сапогами. Дядя Лёша переодел сапоги, сменил седло и повёл Рыжика на круг, сняв пиджак. «Что-то будет», – думаю. Все встали подальше от круга.

Вот всадник, оседлав коня, спокойно едет по кругу, постепенно ускоряя бег. И вдруг… с громким криком «гип-гип!» бросился вскачь. Несется, как ураган, всё понукая коня. Сидит уже боком, вот соскочил, два прыжка по земле и внезапно опять на коне, стоя на седле! Нам страшно, но интересно… Вдруг видим – он уже под конём где-то… Ой, упал?! – Нет, опять в седле, перекинул ногу, два прыжка и опять стоя скачет… «Довольно, довольно», – кричит тётя Маруся. И он уже успокаивает коня и переходит на шаг: «Тише, тише!» Остановился, соскочил и вытирает платком пот со лба. Все аплодируют. «Браво, браво! Ну, ты мастер!» – хлопает брат его по мокрой от пота спине.

Маленький Лёша не может прийти в себя от восторга и даже слова не вымолвит. И вдруг дядя Лёша, узнав, что тётя Наташа никогда не садилась на лошадь: «Что ты, ведь это такое удовольствие!» Хвать её, и посадил её на тёти Марусину лошадь. Объяснил, как держаться на дамском седле боком, как узду держать, и тихонько, тихонько ведет лошадь по кругу. Тётя Наташа ничего – сидит улыбается.

Но вот дядя Леша убыстряет шаг… Уже бежит. Тётя Наташа сутулится, некрасиво трясется в седле. Ей неловко, не знает, как преодолеть тряску, как уловить шаг лошади. А вот и прическа рассыпалась, падают шпильки. Она хочет придержать волосы… Да держаться-то надо обеими руками: «Лёша, остановись, довольно, не беги!» Все смеются. А всаднице-то, вижу, плохо. Как же так? Ей плохо, а все смеются. Над ней смеются?

И вдруг раздается страшный рёв, на всю площадку. Это Катя не выдержала такого маминого неприятного положения… Тут уж дядя Лёша не на шутку испугался, остановил коня и помог нашей маме слезть. Она подбежала к Кате, раскрасневшаяся, обнимает и, оказывается, довольная – не сердится на дядю Лёшу. А мы-то с Катей расстраивались! И теперь уже Кате стыдно, уткнулась в юбку маме. «Да, говорит мама. – Этому нас в Смольном не учили. А жаль! Так интересно! А как же?..» – и пошли расспросы… Мы уж не слушали, нас уводила няня в дом. Наступал вечер…

Вот сколько событий произошло на площадке «Гигантские шаги»!

Тихие радости

Да и без особых событий сколько удовольствий получали наши дети, бегая по прекрасному парку, уютному, где уж, конечно, поиграли в прятки и прятали нас: то меня, то Мяку, то Мишу. Но никого не забывали, как – помните? – в Павловске – только раз Мишку в бочку с водой уронили, когда его прятали; ничего, обсох и не очень испугался, говорит: «Я зато плавать научился», – смеется.

А цветов сколько везде посажено! Это тётя Маруся любит. Зато сколько букетов у них в каждой комнате стоит в вазах и даже в комнате, где мы с детьми спим. Чудо! Это ужасно няне нравится. Очень она довольна, что ее сюда взяли. Ее, конечно, очень полюбила вся здешняя прислуга. А одна, которая за «птицей» ухаживает (не думайте, что это те птицы, что в лесах и садах поют; так называет она кур, уток, гусей, – словом, домашних птиц, что для кушаний разводят), – так эта Даша пригласила нас с няней и Катей пойти посмотреть, что у нее там в «птичьем дворе» творится. Это, скажу вам, не менее интересно было, чем события на «Гигантских шагах». – «Надень старенькие туфельки, там, поди, грязно», – сказала няня. «И куда это в грязь пойдем?..» – подумала я. Но потом не пожалела, что Катя и меня взяла. Да не так уж и грязно. Пошли.

Шли мы туда долго. Мимо хлева, где коровы рогатые головы свои просовывают сквозь окошечки. Тут остановились около телёночка, который маму посасывал, а сам чуть на ногах держится. «Недавно родился», – говорит Даша.

Мимо конюшни, – как раз лошадям конюх овес засыпал.