Повесть о Шурочке

Мы спали с нашими детьми на втором этаже дома, и над нами мог быть только чердак. Заглянув однажды в щелку чердачной двери, мы увидели там разный хлам, старые вещи, ломаные стулья – ничего интересного. Кому понадобилось туда идти да еще что-то передвигать и как будто даже пилой работать? «Да, да, там кто-то есть, шумит по-человечески, не домовой, прислушавшись, заявил Мяка: – Да я слышал, дети говорили, что не надо бояться никаких домовых», – продолжал рассуждать Мяка. «Ой, как страшно! Как же дать знать дяде Лёше и всем взрослым?» – заволновалась я. «Странно, что ночью этих звуков нет. Воры обычно ночью залезают в дом», – рассуждает Мишка. «А разве ты не слышал, – заметил Мяка, – что по ночам ходит вокруг дома сторож и стучит в колотушку, чтобы воры знали, что дом охраняем?» – «Да, да. Значит, злые воры решили залезть в дом утром, когда сторож уже устанет и ляжет спать», – решила я. Мы страшно взволновались: «Как глупо, что не можем говорить по-человечьи! Будем наблюдать!» – сказал энергичный Мяка. И он действительно умел это делать.

От детей наших нечего и ждать объяснений, – бегают с утра до вечера то на «Гигантские шаги», то на теннис, мальчики – в конюшню, с нами на минутку прибежит поболтать Катя, и то мало что расскажет. Но Мяка из воздуха что-то да узнает, вернее, угадает. Раздумчиво на следующий день говорит: «Заметил, что в столовой, когда Лёша вздумал со мной играть на ковре в пираты, дамы (это значит тетя Наташа и тетя Маруся) сидели еще и допивали, болтая, чай, мужчин наших уже за столом не было. Даже стаканы недопитые оставили. Когда Лёша меня отнёс в детскую, я вновь услышал скрежет на чердаке».

«Уж не хочешь ли ты сказать, – с усмешкой спросил Мишка, – что солидные господа – дядя Лёша и наш папа, забравшись на чердак, топочат там и шумят, чтобы попугать нас, бедных кукол?» – мы с Мишкой ехидно рассмеялись. «Посмотрим», сказал Мяка, нисколько не обидевшись на наш издевательский смех. Еще три дня тайна оставалась неразгаданной.

Но вот однажды Миша оказался свидетелем такой сцены. Мальчики задумали играть, как всегда, на ковре, превращенном по фантазии опять в море, – в морской бой с кораблями, сделанными искусной рукой дяди Лёши из картона. В игре мальчиков русский корабль, уж конечно, потопил японское судно и взял в плен японского адмирала. Вот тут-то и пригодился Мишка в роли пленённого адмирала. «Он маленького роста, как все японцы, подходит», – заявил Лёша. Так Миша и стал участником морского сражения и заодно невольно подслушал разговор за столом наших дам, оставшихся опять покинутыми мужчинами (кстати, и таинственные звуки на чердаке возобновились).

Вот какой разговор услышал Миша: «Когда же, наконец, кончится эта чердачная работа? – сказала тетя Маруся. – Так хочется верхом прокатиться, и девочки уж неделю не тренировались в верховой езде». – «Скоро, через два дня будет испытание, говорят. Интересно, получится у них что-нибудь с их затеей?!», – ответила тётя Наташа.

Итак, Мяка оказался прав: на чердаке шумели не домовые, а наши мужчины. Часть тайны открылась. Они над чем-то трудились. Но над чем? Вот вопрос!

Подтверждением был еще такой эпизод. «Маленькие», как называли Котю, Лёшу и Катю, играли на площадке в песчаные пещеры с нами, куклами. Неподалёку уютно в тени пристроился учитель мсье Пьер в кресле с газетой. Вдруг распахивается чердачное окно, высовывается взлохмаченная голова и полтуловища в расстегнутой рубашке дяди Лёши: «Мсьё Пьер, будьте добры, найдите дворника (он где-то здесь поблизости) и скажите ему, что нужны еще десяток маленьких гвоздиков и побольше верёвок». – «Сейчас, – ответил мсьё Пьер. Кстати, в газете интересное сообщение о полёте на аэроплане смельчаков из Москвы в Петербург с одной только посадкой в нашей Тверской губернии. Это касается и вашей работы». «Положим, – ответил дядя Леша, смеясь, – результат нашей работы вообще, как говорят, «с печки на лавку»…» Окно чердака с шумом захлопнулось при громком смехе мсьё Пьера…

Прерываю мой рассказ небольшим отклонением.

Дети, читающие мои записки, обратите внимание на сделанное мсьё Пьером сообщение из газеты столетней давности!

Итак, летчикам аэропланов потребовалась особая смелость, чтобы отважиться на перелёт от Москвы до Петербурга, – расстояние в 600 километров. Причем мсьё Пьер поражен, что при полёте допускается «только» одна посадка! Забегая вперед, скажу, что в следующем номере газеты сообщалось, что не все «отважившиеся» аэропланы благополучно добрались до Петербурга, где их встречала тысячная толпа. Большинство из них потерпело аварии. И не удивительно. Если бы вы видели такой аэроплан, вы бы теперь рассмеялись! Он похож, право же, на бабушкину этажерку. Открытый! Бедный пилот (от силы два), обдуваемый со всех сторон, с трудом справлялся с управлением аппаратом, плохо его слушавшимся. Он был весь во власти погодной стихии!

Попросите вашего папу достать и показать вам фото первого аэроплана в России. Вы поймете, какая смелость требовалась, чтобы на нем полететь! Так было сто лет тому назад.