Повесть о Шурочке

Вы ведь, дети, знаете, что мы, куклы, боли не чувствуем. Да к тому же упала я на что-то мягкое и не лицом, повезло мне, как – помните?.. – в корабле во время бури… Но я ощутила, что внутри меня что-то оборвалось, в глазах потемнело… Меня подняли чьи-то руки, положили на окно. Последнее, что я слышала: «Ой, огорчится моя Настенька!» это, наверно, няня…

Но вы, дети, не огорчайтесь, ведь я вам это всё рассказываю, значит здорова, благополучна. Только пришлось мне долго-долго ждать, пока я пришла в себя, поправилась и пережила много интересного. Слушайте, что случилось со мной после выздоровления.

Часть четвертая. Мама Лиза

В новой стране

И так, через много-много лет (больше даже, чем в последнюю долгую спячку) вернулась я к жизни – так же, как и родилась, в кукольной мастерской! Я сразу это определила, потому что увидела на столах отдельно лежащие ручки, ножки разных размеров кукол и игрушек. Вон чьи-то ушки, хвостики, а там куски материи, шнурочки, бутылочки с клеем и многое другое, как в мастерской в Марселе. За работой аккуратно одетые, в фартуках молодые женщины и – что для меня самое главное – болтают не по-русски и не по-французски. Я понимаю все, но не знаю, какой это язык, где я? Вечно мучительный вопрос при нашем кукольном пробуждении. Кого спросить? – целых игрушек нет, чтобы с ними по-кукольному поговорить… Есть один зайчик, почти целый, но не слышит, одно ушко еще не пришито… Из разговора мастериц между собой ничего путного для себя не узнаю…

Но вот раздается телефонный звонок. Старшая мастерица берет трубку: «Алло! Алло! Слушаю Вас, фру…» и чье-то имя. «Фру» – это значит «мадам». Следовательно, я не в Ленинграде – там говорят «гражданка» или «товарищ»… Значит, я за границей? Как интересно! Слушаю разговор дальше. Мастерица отвечает на чей-то вопрос: «Да, да, ваша кукла готова, можете сегодня за ней приехать». Я соображаю: целых кукол здесь еще, кроме меня, нет, значит – разговор обо мне. Сейчас за мной кто-то приедет… Жду…

Входит красивая молодая дама: «Как удачно, что вы починили нашу Шурочку как раз к приезду моей мамы. Ведь она маленькой играла в эту куклу. Да не только она, и моя бабушка, и еще там кто-то… Кукла эта появилась в нашей семье из Франции давно-давно…»

Дальше я уже не слушала так сказанное меня поразило: речь идет обо мне, это ясно – даже знает мое имя, все совпадает… Уж не попаду ли я в свою родную семью? Да-да – наверное, так!

Меня упаковали в коробку со стеклышком перед лицом – все вижу. Дама расплачивается, мы садимся в легковую машину, ожидающую нас перед домом. А дама, к моему удивлению, садится за руль. Вот это да! Женщина за рулем! Это ново.

Едем по городу, машин – лавина! А пешеходов мало. Вспоминаю Невский пешеходов лавина, а машин мало. Смотрю по сторонам. Я думала, что за границей все небоскребы, а тут дома невысокие, какие-то узенькие, уютные. На улицах чистенько, может, к празднику убрали, как в Ленинграде.

Вот машина выскакивает из города. За город? Неужели опять во дворец к крысам? Нет, подъезжаем к двухэтажному светленькому домику, почти в лесу. Как хорошо!.. Входим в дом. «Дети, я привезла вам Шурочку! Играть в нее пока нельзя. Вот подрастет Лизочек тогда позволю. Она бьющаяся. А пока смотрите!» – говорит дама, наверное мама, и сажает меня на камин между двух красивых ваз. Оглядываюсь. Обширная комната, обставленная, как гостиная. Но меня интересуют дети: одна девочка – Лиза, другая, побольше, наверное уже в садик ходит – Настя, иногда Нюшей зовут. Славные, в первый раз у меня мамы – беленькие. Входит папа. А-а, вот они в кого уродились – папа тоже белоголовый. Какая же это страна, где все беленькие? Тарелки-радио, которая все рассказывает, нет. Значит надо ждать кукольный народ. Но в гостиной ведь не бывает кукольного уголка.