Повесть о спортивном журналисте

- Знаете,— сказал он на прощание,— это вы здорово придумали — пригласить всех нас посмотреть ваш спорт. Но таких, как Барбье, могила исправит. Он здесь темных очков не снимет, не надейтесь. Вернется, все равно вас будет грязью поливать.

- Ну что ж, — пожал плечами Луговой, — быть может, тогда кто-нибудь из вашей группы уличит его во лжи? А?

- Быть может, — усмехнулся Гробуа, — я, например. А вот Вист вряд ли.

- Вист вряд ли, — согласился Луговой. — А вдруг Манчини или Громбек?

- Возможно, возможно. Покойной ночи.

Они провели в Риге один день, погуляли по юрмальскому пляжу, одарившему их на редкость солнечной для мая погодой, побывали во Дворце спорта, на теннисном стадионе. А затем выехали в Таллин.

На знаменитой гоночной трассе Пирита Клоостри-митса в сосновом лесу проходило первенство профсоюзов по мотогонкам. Здесь произошла у Лугового незапланированная встреча. Они стояли возле судейской трибуны, окруженные вниманием и почетом. Вообще, внимание и почет окружали их с первого дня на советской земле. По Прибалтике с самой Риги они ездили в роскошном «Икарусе», останавливались в лучших гостиницах. Помимо спортивных мероприятий программа пребывания включала посещение концертов, осмотр музеев.

Сейчас они стояли возле трибуны, только что по радио объявили, что на состязаниях присутствуют гости, видные зарубежные журналисты, и назвали их имена.

Мимо с небольшими промежутками проносились черные «болиды» — могучие мотоциклы с почти лежащими на них слившимися с машинами гонщиками. Шли заезды женщин.

Издали слышался слабый рокот, он стремительно нарастал, и через мгновение машины проносились мимо.

Вот и финиш. Закончила дистанцию первая гонщица, вторая, десятая. А когда финишировала четырнадцатая, она поставила свой мотоцикл под деревьями и подбежала к журналистам.

Спортсменка сняла шлем. Она стояла в своем черном кожаном комбинезоне, в грубых сапогах. На ее загорелой, кое-где измазанной, вспотевшей рожице краснел обгоревший на солнце нос, русые волосы рассыпались по плечам.

Это была Ирина. Она неуверенно улыбалась, глядя на Лугового, — может быть, не следовало подходить?

И вдруг Луговой почувствовал к ней неудержимую нежность. До того раздражало его, надоело это постоянное напряжение, эта круглосуточная бдительность — заботиться о своих беспокойных питомцах, следить, чтобы все было в порядке, и в то же время в любую секунду быть готовым дать отпор в споре, отвечать на вопросы, в том числе и те, что с подковыркой... О господи, как это все надоело!

И он сделал то, что в других обстоятельствах никогда бы не позволил себе сделать, — подошел к Ирине, прижал ее голову к груди и поцеловал.

Вист мгновенно щелкнул затвором фотоаппарата, запечатлевая сцену.

—Сенсационный снимок. Помещу в газете с подписью: «Награда современной амазонке!» А?

Луговой нахмурился.

—Я дура, да? — шепнула Ирина виновато глядя в глаза Луговому.

Луговой пожал плечами.

Но тут их разъединили: гонщиц вызывали к главному судье, Лугового с его группой на трибуну — предстоял финальный заезд.

В гостиницу вернулись рано, журналисту начали уставать. Назавтра предстоял перелет в Вильнюс. Темп поездки и насыщенность программы давали себя знать.

Распрощавшись со всеми, Луговой неторопливо поднимался пешком в свой номер — он жил на втором этаже.

Неожиданно он услышал за собой торопливые шаги и, обернувшись, увидел Элен. Он остановился на площадке. Элен догнала его. Она слегка запыхалась.

—Что-нибудь случилось? — спросил Луговой, улыбнувшись дежурной улыбкой. — Господин Вист чем-нибудь неудовлетворен, недоволен? — в голосе его звучала плохо скрытая ирония.

- Да, — переводя дыхание, ответила Элен. — Он недоволен тем, что по неосторожности я засветила его фотопленку. Впрочем, он еще не знает об этом...

- Засветили? — Луговой не сразу понял о чем речь.

- Именно. И когда отдаст проявлять, будет недоволен, что она засвечена.

- А она засвечена? — он начал догадываться.

- Не уверена, — усмехнулась Элен. — Проверьте сами, — и она протянула ему запечатанный ролик. — Если нет, у вас сохранится хороший снимок на память.

- Спасибо, — Луговой усмехнулся, — за что же мне такой подарок?

- Это не вам, — голос ее звучал глухо. — Это ему подарок. И не последний! — Его поразил вспыхнувший на мгновение в ее золотистых глазах жестокий блеск. — Покойной ночи, — сказала она своим уже снова спокойным голосом и стала спускаться по лестнице.

- Минутку, отдайте это господину Висту, — и Луговой протянул Элен ролик, — а то еще подумает, что в его чемоданах рылись агенты ГПУ. Вы напрасно старались, Элен, — он впервые назвал ее так. — Но я все понял, спасибо за добрые намерения.

Элен некоторое время с недоверием смотрела на иронически улыбавшегося Лугового, потом молча повернулась и стала спускаться по лестнице.

Ролик она бросила в урну.

В Вильнюс прибыли после обеда и остановились в великолепной гостинице.

Погода была прелестной. С синего неба светило доброе, щедрое солнце. И весь город, чистый, приветливый, уютный, сиял.