Повесть о спортивном журналисте

—На нашу помощь не рассчитывай. Бояться нам нечего, посмотри еще раз документы, там наша компания даже не упоминается. А что наши операторы, когда были там, снимали для нее всю эту антисоветскую липу— это надо доказать. Ты же сам так хитро написал сценарий, что не подкопаешься. Что писал его ты — это доказать можно, тем более если там твоя подпись, а вот

что снимали по этому сценарию наши — дудки— не докажешь!

Он был прав. Этот «волчонок» разговаривал с Вистом как с мальчишкой несмышленышем. Он давно перерос его по части темных дел. Он был циничней, беспринципней, равнодушней к другим, потому и перерос. Теперь он имел право учить Виста.

—А ты дурак, — заметил он, с сожалением глядя на Виста, — я всегда говорил, что бабы погубят тебя. Так оно и получилось. Как можно смешивать дела и баб? Неужели мало кругом девок, что обязательно нужно спать со своей секретаршей? Но уж раз сделал такую глупость, так хоть не превращай ее в доверенное лицо. Ну и дурак! А жаль, было у меня к тебе почище предложение. Да разве с тобой можно иметь дело? Выкручивайся сам.

Может быть, все это тянулось бы еще долго, если б однажды Вист случайно не подслушал, как Элен с кем-то нежно воркует по телефону. Его прошиб холодный пот. Вот оно — то, чего он больше всего боялся. Такое случилось впервые. Значит, кто-то появился, значит, могут оправдаться его худшие опасения!

И тогда Вист решился на отчаянный шаг.

Он поговорит с директором! Да! В конце концов, он их самый ценный сотрудник. Его не раз сманивали в другие газеты, на телевидение, но он оставался верным «Спринту».

Ну, погорит он, ну, погубит его Элен, что от этого выиграет газета? Потеряет великолепного обозревателя, будут скомпрометированы многие напечатанные в ней его сенсационные материалы. Пусть выручают, пусть советуют. И потом директор его поймет, он хорошо к нему относится. Каждый ведь может раз в жизни ошибиться...

И он попросил директора принять его дома.

Тот не удивился. И однажды воскресным вечером Вист сел в свой кремовый «кадиллак» и, проехав два десятка километров, остановился у высокой каменной ограды. Здесь в большом загородном доме жил директор, здесь устраивал иногда приемы. Но никогда не принимал сотрудников. Вист стал первым. То была великая честь.

Что и как говорить, он обдумал заранее. Однако, когда оказался один на один с директором, смотревшим на него вопросительным холодным взглядом, приготовленная речь вылетела у Виста из головы.

—Слушаю вас, — сказал директор.

В служебном кабинете он бывал куда приветливее.

—Видите ли... мне нужно доверить вам... рассказать вам... — забормотал Вист.

Доконал его быстрый взгляд, который директор бросил на часы. И тогда, как человек, долго щупавший температуру воды ногой, а потом, махнув на все, неожиданно бросившийся в море, Вист быстро и путано рассказал о своей беде.

—Хоть стреляйся, — закончил он мрачно.

Несмотря на путаный рассказ, директор легко уловил ситуацию, и даже гораздо больше. Его быстрый ум уже рассчитал многоходовую комбинацию далеко вперед, продумал все опасности, все выгоды, весь риск, проанализировал десяток вариантов решения и безошибочно определил лучший,

Как обычно, он сразу же начал действовать — решительно, целеустремленно.

О, он был парень хват, этот директор! Не удивительно, что, несмотря на его молодость, хозяева газеты, а точнее, огромного газетного треста, в который входила «Спринт», поставили его во главе такого популярного и доходного издания.

Он был образован, прекрасно воспитан, обаятелен, остроумен, ходил в церковь и занимался (в меру) благотворительностью.

У директора была очаровательная жена из хорошей семьи и двое детей. Газетой он правил железной рукой. За пять лет поднял ее на куда более высокий уровень, чем она была до него, сумел приобрести ценных сотрудников (в том числе Виста) и извлекать из них максимум пользы.

В то же время он умел прибегать в своей работе к таким методам и связям, о которых в приличном обществе не говорят, но при этом не попадаться и не компрометировать хозяев. Его основным принципом было отсутствие принципов.

Его, несомненно, ждало блестящее будущее.

— Поговорим потом, — сказал он Висту, в голосе его не было ни возмущения, ни сочувствия, ни озабоченности. — Завтра рано утром вы вылетите в командировку. Один. Без секретарши. Дня на два. Я вызову вас обратно телеграммой. Все,

Вист покинул директора с двойственным чувством: с одной стороны, он испытывал облегчение — кто-то взял на себя его кошмарные заботы, с другой —.что ждет его впереди?

Как отнесутся директор и те, кто стоит за его спиной, к его ошибке?

Эти же мысли терзали Виста, когда утром самолет уносил его в бесцельную командировку. К ним примешивалось смутное беспокойство: не подумает ли Элен, что он сбежал, не предпримет ли репрессивных мер — ведь он впервые уезжал без нее?

Вист не знал, что Элен, бледная, с темными кругами под глазами, сидела в этот час в приемной директора газеты, вызвавшего ее к девяти часам утра.