Повесть о спортивном журналисте

Он подумал о великой радости, о счастье своего ремесла! О давно привычном и всегда поражающе новом чувстве восторга, когда видишь свое имя напечатанным под написанными тобой строчками, о пугающем своей огромностью факте — эти строчки прочтут, это имя увидят миллионы людей, и твои товарищи, и друзья, и просто знакомые, и те, кого совсем не знаешь и никогда не узнаешь и не увидишь. Прочтут и будут восхищаться написанным тобой или возмущаться, соглашаться или спорить, смеяться твоим шуткам или оставаться к ним равнодушными, с радостью, с горячим советом прочесть будут отдавать другим или, зевнув, отбрасывать в сторону...

А написанное тобой, что даст оно людям? Если даже один талантливый паренек, прочитав твои строки, придет в спорт и поднимет его на новую ступеньку, прославит Родину в трудных единоборствах, если сотня мальчишек и девчонок вступит в спортивные секции, если юноши и девушки сдадут нормы ГТО,— спортивный журналист не зря жил на свете.

И если из спорта будет изгнан карьерист, жулик, случайный черствый человек,— тоже не зря.

И если в жестоком споре с теми, кто порочит твою Родину, кто видит в спорте лишь средство наживы, орудие нечестной политики, способ воспитать в человеке дурное, одержишь победу,— тоже.

Луговой вспоминает свои юные годы, свои ошибки, заблуждения, прозрения..

Своего первого тренера, примером прекрасной и печальной жизни своей и смерти указавшего ему верный жизненный путь.

Он вспоминает Лузгина, старого редактора «Спортивных просторов», которые он, Луговой, теперь возглавляет и куда пришел некогда юным, неопытным практикантом, Лузгина, первого учителя в журналистике, научившего его понимать журналистский долг.

Он вспоминает свои первые шаги в профессии, радости, сомнения, огорчения, открытия и ошибки, удачи и неудачи, бессонные ночи, проведенные на срочном задании, участившиеся командировки, столь не любимые Люсей, работу, работу, которой становилось все больше, и свободные вечера, которых становилось все меньше.

Он вспоминает далекие времена, когда, спасаясь от железной, удушающей опеки обожавшей их Люсиной мамы, они, молодожены, сбегали на зимнюю дачу Донских и там разжигали камин, кипятили чай и, улегшись на коврике у огня, мечтали, строили планы.

Планы! Каких только не было планов!

Вот кончат институт и уедут. Куда? А черт его знает. В тайгу, например. На Дальний Север, на Урал, на Сахалин или Чукотку. Там растут теперь новые города, молодые города с молодым населением. Там нет страшных, грозных профессоров-менторов, занудных (хоть и нежных, заботливых) родителей. Там все молоды, все самостоятельны, все не зависимы ни от чего и ни от кого. Все сами принимают решения. И притом всегда правильные.

Люся воспитает будущих чемпионок мира, несравненных и непревзойденных. Он напишет книгу, которой будет восхищаться вся страна. К ним будут приезжать учиться.

А они будут радостно и весело жить, ненасытно любить друг друга и от всего получать наслаждение — друг от друга, от новых друзей и товарищей, от молодых городов, от своей работы, от студеного моря, или скалистых гор, или гудящих таежных лесов. От лыжных пробегов и пеших походов, от игры в волейбол и теннис, катания на коньках и лодках, танцев и любительских кинофильмов— и еще от сотен разных дел, которые по сердцу таким, как они: молодым, влюбленным, смелым...

Планы, планы. Мечты...

В уютной даче, у жаркого камина, в красной полутьме все казалось таким желанным, близким, верным, легкоосуществимым.

И что же? Осуществились те планы? Сбылись мечты?

Луговой задумывается.

И да и нет, наверное. Жизнь не бухгалтерский гроссбух с одними лишь расходами и приходами. Она куда сложней. И порой то, что казалось расходом, оборачивается прибылью, а приход рассыпается, оставляя на ладони лишь кучку горькой золы.

Не довелось ему побывать ни на Сахалине, ни за Полярным кругом, не довелось пожить в молодых городах, голубых городах своей юношеской мечты. И книги, великой книги не довелось написать. Любовь с Люсей тоже не была для него гладкой, широкой и покойной рекой. И мели, и камни, и омуты, и, увы, заводи оказались на той реке. И не сладостью родниковой влаги радовал ее вкус, а жег порой соленой горечью.

И все же жизнь удалась.

Нет, она бесспорно удалась!

Потому что она насыщенна и разнообразна, стремительна и безостановочна. Потому что он реально видит плоды своего труда. Добрые, нужные людям плоды.

У него много друзей, его любят, ценят, уважают. А в нашей стране этого зря не получишь. Да, у него есть и недоброжелатели. Ну что ж, без этого не проживешь, если по-настоящему делаешь доброе дело, потому что те, кто не любит, не хочет или просто не понимает добрых дел, неизбежно восстают против тебя.

Конечно, Ирина навсегда останется болью в его сердце. Но разве пережитое с ней не было счастьем? Счастьем, которое ведь тоже невозможно забыть.

С годами многое человек воспринимает по-другому. Ко многому привыкаешь. Не так поражает новизна. Осторожней относишься к необычному. Спокойней к радостному. Мудрей к печальному.