Повесть о спортивном журналисте

И все же главная прелесть жизни в ее разнообразии, в ее неповторимости, в том напряжении сил и чувств, в котором живет человек.

И еще, в жизни надо уметь получать удовольствие от всего. Это большое и не всем доступное искусство. Не о мелочах, разумеется, идет речь. Не о сытной пище, мяг- ' кой перине или возможности поспать. Ведь всякое явление, событие, как правило, содержит и какие-то положительные и какие-то отрицательные стороны.

Так вот, есть люди, которые и в яркий, ясный день умудряются увидеть лишь тень за плетнем, а есть такие, кто на темной улице разглядит крохотный солнечный зайчик.

Надо всегда видеть хорошее, светлое, веселое, стараясь, поелику возможно, не замечать плохого и мрачного.

Надо! Но до чего же, черт возьми, это трудно! Например, он, Луговой, это прекрасно понимает, однако похвастаться сим редким умением вряд ли может.

Да, хватает у него черт характера, привычек, за которые следует ругать себя, которые следовало бы изменит!). И которые, он это прекрасно знает, изменить не под силу.

И вообще, что это он расфилософствовался! Надо не думать о жизни, а жить. В наш атомно-гипертонический век, когда все мы несемся в ракетах, а не тащимся на перекладных, надо действовать, а не размышлять. Действовать.

А может, размышлять тоже? Между прочим, если действовать не размышляя, можно такого нагородить, что потом уже никакие размышления не помогут.

Луговой усмехается про себя И вновь погружается в те самые размышления, в необходимости которых только что усомнился.

Теперь мысли его принимают иное направление. Он спускается на землю. Прикидывает час, когда его вызовут к телефону, объем материала, который предстоит передать.

И что можно добавить к тому, что заготовлено, и не выбросить ли тот кусок, который накануне так понравился ему самому, что он даже перечитал его вслух, а сегодня кажется чересчур напыщенным.

И еще эта пресс-конференция, на которой ему поручено председательствовать. Какими словами открыть ее, какими заключить? Надо сделать хоть какой-то набросок. И еще не забыть бы договориться об интервью с вице-президентом МОК, которое ему так необходимо и которым откроется полоса. Кстати, как она будет иллюстрирована? Куда задевался фотокорреспондент? Не забыть бы сказать, чтобы к телефону вызвали техреда... Интересно, сумела типография войти в график?.. Да, и бумагу! Бумагу завезли? Не забыть спросить... И еще... О господи, ни на что времени не хватает! Летит время, летит быстрее, чем эти лыжники...

Луговой вздыхает. Очнувшись, вновь видит перед собой белые склоны, слепящие сугробы, высокие сосны, яркую толпу...

Одно жаль — как быстро проносится жизнь, как чудовищно быстро...

—Так и жизнь пройдет, а мы с вами не повидаемся, — слышит он за спиной английскую речь.

Луговой оборачивается — перед ним улыбающийся Вист, румяный по легкому морозцу, в меховой тиаре, в вычурном лыжном костюме. Солнечные очки закрывают глаза, рядом с ним элегантная брюнетка в золотого цвета анараке и серебряного цвета брюках.

—Здравствуйте, Луговой, рад вас видеть. Познакомьтесь, моя секретарша — Луиза! — Вист игриво подмигивает. — Поздравляю со второй золотой медалью ваших лыжников. Не зайдем ли в пресс-центр по этому поводу — выпить?

Луговой внимательно смотрит на Виста и замечает то, что при первом взгляде ускользнуло от него, — опухшее лицо, тяжелые веки, красные глаза.

—Что ж, зайдем выпить... кофе, — усмехнувшись, соглашается он.

Они направляются в пресс-центр, садятся за столик у окна, делают заказ: Вист — водку, Луговой — кофе, секретарша — коктейль.

Некоторое время они сидят молча. Наконец Вист вяло интересуется:

- Ну как дела, как работа, процветаете?

- Все хорошо, — вежливо отвечает Луговой, — как у вас?

- Пишем.

- О советском спорте, как всегда?

- Как всегда.

- Как всегда ругаете?

- Ругаю.

- Мало вам телефильмов, — неожиданно для самого себя выпаливает Луговой и устремляет на Виста испытующий взгляд.

Если б даже он не предполагал раньше, не догадывался, что именно Вист был автором той печально знаменитой телефальшивки, то, увидев в этот момент лицо своего собеседника, сразу точно и неоспоримо понял бы, что не ошибся в своих предположениях.

Вист побледнел, в глазах его мелькнули растерянность, панический ужас, злоба, ярость. Вся эта смена выражений заняла секунды, но и этого было достаточно для Лугового.

—Не ловите меня, — прошипел Вист, — не провоцируйте. У вас есть поговорка: «Не пойман — не вор». Так что не ловите!

Это уже признание. Луговой сначала даже не понял, как Вист мог произнести такое, и, лишь еще внимательней приглядевшись к нему, сообразил, что выпитый Вистом стакан водки — последняя капля в длинном ряду поглощенных за утро.

Корреспондент «Спринта» был, попросту говоря, пьян.

О чем Луговой ему прямо и сказал.

—Ну что ж — не отрицаю, — Вист взял себя в руки. — Хоть я и спортивный журналист, но нарушаю все законы сохранения здоровья — курю, пью и... — он сделал красноречивый жест в сторону Луизы. — Для чего нужен спорт? Чтобы сохранять здоровье! Для чего здоровье? Чтобы его растрачивать. На себя, — добавил он.