Повесть о старом Техасе (СИ)

— Передо мной можешь не притворяться, что равнодушен к темноглазой сеньорите, я не Луиза и даже не дядя Вудли, — Кассий закурил сигару прямо в гостиной. — Я подумал, что тебе будет интересно узнать о ней один факт. И не только о ней, но и о твоем обожаемом торговце лошадьми.

Генри твердо решил не поддаваться на провокации двоюродного брата, но услышав последнюю фразу, невольно насторожился, сердцем смутно предчувствуя неладное.

— Я знаю, что ты часто бывал в гостинице Обердофера, навещал так называемого друга, но если бы ты ненадолго там задерживался, то услышал бы немало любопытного. Хотя бы о том, что племянница благородного дона Сильвио Мартинеса давно уже сходит с ума по безродному мустангеру, а тот держит ее на длинной привязи: близко не подпускает, но и не отталкивает. Однако кое-кто полагает, что их связывают более чем тесные отношения. Боюсь, кузен Генри, тебе ничего не светит с этой красоткой, да еще при твоем-то «искусстве» обольщения.

Юноша слегка пошатнулся после слов Колхауна.

— Почему я должен тебя слушать? — дрогнувшим голосом возразил он. — Тебе не нравится мистер Джеральд, и ты решил его оклеветать. И он, и донья Исидора честные люди, я не верю…

— Тоже мне, «мистер» нашелся! — гневно плюнул в пепельницу Кассий. — Обычный бродяга. Можешь не верить, сколько хочешь, но потрудись расспросить народ — каждая собака на нижней Леоне и Аламо знает, что Исидора бегает за мустангером!

— Довольно, я не люблю собирать сплетни, — через силу произнес Генри и на ватных ногах ушел в свою спальню.

Он дышал тяжело, словно бы горячий воздух нестерпимо обжигал его легкие. Не может быть — Исидора влюблена в Мориса! Но чем подробнее Генри вспоминал их с Исидорой встречи, тем больше приходил к неутешительным выводам. Ее внимание и интерес к мистеру Джеральду вряд ли можно было объяснить простым дружеским участием, да и в самом деле наивно полагать, что сердце прекрасной мексиканки до сих пор свободно! Разве могут такие девушки никого не любить, разве могут не пламенеть страстью их души? Генри Пойндекстер, как ты глуп!

— Масса Генри, — дверь спальни приоткрылась, и внутрь заглянула черная, лоснящаяся физиономия Плутона, — ваш вороной ждет вас, уже бьет копытом.

— Распрягай его, Плутон, — бесцветным тоном сказал юноша. — Я сегодня никуда не поеду.

========== Глава IV ==========

За пару недель брат и сестра Пойндекстеры будто бы поменялись местами: вначале Луиза ходила молчаливая, неприветливая, почти не выходила на воздух и заставляла домочадцев переживать за свое состояние; Генри же постоянно был в приподнятом настроении и надолго куда-то отлучался на своей лошади — то ли ездил на тайные свидания, то ли просто в одиночестве гулял по прерии, наслаждаясь солнцем, ветром и самой жизнью. Но неожиданно все переменилось — за завтраком, обедом и ужином только и были слышны ласковые и благодушные речи юной хозяйки Каса-дель-Корво, а молодой плантатор едва ли мог проронить хотя бы одно слово. Вудли Пойндекстера такое положение дел серьезно беспокоило: он хотел видеть обоих своих детей счастливыми, радостными, но что тот, что другой упрямо отмалчивались на расспросы отца о причинах своей тоски. Кассий же знал, почему грустит его кузен, но теплая улыбка на устах Луизы заставляла его мучиться ревнивыми подозрениями.

— Генри, сегодня такой чудесный день, поехали на прогулку! А хочешь, я достану лук, и мы пойдем в сад стрелять по яблокам? — Луиза пыталась расшевелить брата, больше недели пребывавшего в угнетенном расположении духа.

— Не надо, Луиза, иди одна, — сквозь грусть улыбнулся ей Генри. — Я, возможно, присоединюсь к тебе, но позже.

— Ты всегда так говоришь, но не приходишь. Генри, признайся, ты в кого-то влюблен? — она задорно прищурилась. — Кто она? Расскажи мне. Это кто-то из сестер Гамильтон? Готова поспорить, что одна из них неровно дышит к тебе.

— Придумаешь тоже! — шутливо возмутился юноша. — Я ни в кого не влюблен. Просто мне тоскливо.

Когда Луиза вспомнила о собственной недавней тоске, по ее лицу будто бы скользнула мрачная тень — всего на мгновение — и тут же уступила место более привычной счастливой улыбке.

— Хорошо, я не буду надоедать тебе. Но если вдруг захочешь погулять, я жду тебя в саду.

Она вспорхнула, точно птичка, прошелестев пышными оборками белого платья, и легкой поступью покинула комнату брата. Генри устало посмотрел ей вслед. Хотел бы он резвиться вместе с сестрой на лужайке возле дома, как в детстве, но печаль, сковавшая душу, не давала даже улыбнуться. Все его мысли занимала лишь Исидора — очаровательная, невероятная, единственная, но такая далекая, как яркая звезда на ночном небосклоне, и чем сильнее Генри старался вырвать чувство к ней из сердца, тем больше оно прорастало в нем корнями.

***