Повесть о старом Техасе (СИ)

— Что ж, — лицо Мориса стало печальным, — она тоже сможет все выдержать. Но мне не дает покоя вопрос: кто стрелял в Генри?

— Святой Патрик, да кто же может знать? — округлил глаза Фелим.

— Я предполагаю, что тот, кто чуть не убил его, на самом деле хотел убить меня. Да, так и есть, ведь мы поменялись одеждой!

— Мистер Морис!.. — слуга поразился еще сильнее.

— Это странно, — рассуждал мустангер, — у меня нет недоброжелателей, если не считать Диаса. Но в последнее время мы почти не враждовали, не могу представить, что могло бы заставить его поехать убивать меня той ночью. Постой, Фелим, есть такой человек! — его осенила страшная догадка.

— Кто же это? Неужели… — Фелим пришел в полный ступор, подумав о капитане Колхауне, с которым недавно дрался на дуэли его господин, и не решился произнести эту фамилию вслух.

— Фелим, где Генри? — с тревогой в голосе спросил Морис.

— В вашей хижине, — как ни в чем не бывало ответил ирландец. — Да вы не волнуйтесь, к нему часовых приставили.

— Часовых… Слушай, Фелим, это очень важно! Мистера Генри нужно забрать оттуда как можно скорее, ты понял меня? Скажи его отцу, чтобы немедленно увез его домой!

— Фелим в эти дела не суется, у них там врач все решает.

— Фелим, его жизнь может быть в опасности! — едва не закричал Морис на своего слугу. — Который час?

— Вечер уже, мистер Морис.

— Завтра утром — крайний срок. Давай же, езжай в Каса-дель-Корво, поторопись! Надеюсь, за это время с Генри не случится ничего страшного…

========== Глава IX ==========

Ночная тишина окутала лес и уединенную хижину, стоявшую посреди чащи. Возле нее слегка задремали часовые — время было уже позднее, и усталость брала верх над служебным долгом. В маленьком окне горел тусклый огонек свечи — постояльцы хижины не спали.

Генри уже свободно вставал с постели и стремился делать все самостоятельно, несмотря на беспокойство заботливой сиделки. Это был их последний вечер в хакале Мориса-мустангера — наутро отец собирался забрать выздоравливающего юношу домой.

— Завтра вы наконец-то окажетесь на своей асьенде, дон Энрике, — с улыбкой сказала Исидора, глядя на подопечного.

— Да, — с неудовольствием ответил Генри, — но мне жаль покидать это место.

— Неужели вы не соскучились по дому и родным?

— А вы? — он внимательно посмотрел в ее глаза, пытаясь уловить то же чувство, которое испытывал сам — тоску от предстоящей разлуки.

Исидора смущенно отвела взгляд.

— Я скоро уеду на Рио-Гранде к отцу, но обязательно навещу вас после в Каса-дель-Корво.

— Отец сказал, что я должен буду дать показания в суде, — сообщил Генри.

— Вы догадываетесь, кто мог вас ранить?.. — осторожно поинтересовалась Исидора, не желая тревожить его лишними переживаниями.

— Не имею ни малейшего представления, — пожал плечами юноша. — Возможно, это был кто-то из бандитов, странно лишь, что меня не ограбили — при себе у меня были золотые часы и кое-какие деньги.

— Будьте внимательны, Дон Энрике, ваши слова могут спасти от виселицы невиновного человека.

— Вам что-нибудь известно, донья Исидора?

— Нет, — покачала головой мексиканка, — я ничего не знаю. Но суд в Техасе жестокий.

— Да, я заметил, нравы здесь далеко не луизианские, хотя законы те же самые, — улыбнулся Генри. — Как же вы, такая хрупкая девушка, ничего не боитесь?

— Я боюсь многого, — задумчиво сказала Исидора и помолчала несколько мгновений. — Я очень боялась, что вы умрете, дон Энрике.

— А я боялся другого, — приблизившись к ней, Генри затаил дыхание от трепета.

— Чего же именно? — Исидора, замерев, слушала частое биение сердец, стучащих совсем близко друг от друга, не разбирая, чье сердце колотится более бешено — ее собственное или Генри.

— Того, что умру и не успею сказать, что я люблю вас.

— Что?.. — растерянно переспросила мексиканка, чувствуя, как земля уплывает из-под ног.

— Я люблю вас, — уверенно произнес юноша, глядя в черную бездну ее глаз, — с той самой минуты, как впервые увидел на балу в Каса-дель-Корво. Я потерял сон и покой, думая только о вас, милая Исидора.

Вместо ответа она потянулась к его губам, чтобы одарить их пылким поцелуем. Происходящее казалось ей каким-то безумием, в котором вопреки всему хотелось раствориться, исчезнуть без следа. Она и молодой Пойндекстер влюблены друг в друга — что может быть более странным? Но вместе с тем Исидору посетило непередаваемое чувство радости, словно измученного жаждой путника в засушливой прерии, неожиданно нашедшего источник с чистой родниковой водой. Она искала в его бережных объятьях защиты от всего самого мрачного, скверного, постыдного, что было в ее душе, и находила. Генри был живым и теплым, как солнце, в лучах которого грелась Исидора. Это тепло разливалось по всему телу, обволакивало сердце, залечивая его кровоточащие раны. Морис был льдом, Генри — огнем, пусть с виду слабым и неприметным, зато ласковым и неугасимым.