Повесть о старом Техасе (СИ)

— Боюсь, капитан Колхаун прав, — безрадостно согласился с ним майор. — Если пропавшие убиты, то их тела наверняка обезображены варварами.

— Но как же суд? — напомнил Кассий. — Мы остались и без пострадавшего, и без главного свидетеля! Не стоит ли нам безотлагательно начать процесс, чтобы покарать того, кто в конечном итоге оказался виновен в смерти моего кузена?

— Суд сейчас далеко не первоочередная задача, — возразил майор. — Я думаю о том, чтобы объявить на границе штата военное положение — опасность от команчей нельзя недооценивать. Если они вышли на тропу войны, прольются реки крови.

— Интересные у вас какие-то индейцы, — вмешался в разговор Зеб Стумп, сосредоточенно ковыряясь в пепле, — курят мексиканские трубки. И черт бы с ними, с трубками, но вот здесь, — он указал на отпечаток чьей-то ноги, — я вижу, что кому-то из них не хватило мокасин, и он обулся в сапоги, какие продаются у старины Вильямсона. Взгляните на рисунок подошвы.

— Что вы имеете в виду, мистер Стумп? — с нотками беспокойства в голосе поинтересовался Колхаун.

— А не кажется ли вам, господа, что кто-то умело водит нас за нос? — задал разумный вопрос охотник. — Готов отдать свою клячу на заклание, что здесь было разыграно очень искусное театральное представление. Искусное, но не безупречное.

— Вы хотите сказать, что нападение команчей было инсценировано? — догадался майор. — Но как? Кем? Для чего?

— Про банду Эль-Койота слыхали? Любят эти головорезы в индейцев рядиться, а зачем — поди ты, разбери, что у них на уме.

— Что вы слушаете этого старика? — перебил его Кассий. — Майор, положение действительно опасное, нужно срочно принимать меры, пока команчи не убили еще кого-то!

— Подождите, подождите, — махнул на него рукой майор. — Я хочу детальнее рассмотреть следы. Спенглер, — обратился он к фортовому следопыту, — мне понадобится ваша помощь.

— Но если это бандиты, — взволнованно проговорил Вудли, — то есть шанс, что они оставили пленников в живых и, например, будут требовать выкуп. Как тебе кажется, Кассий? — с робкой надеждой спросил он племянника.

— Хотел бы я в это верить, дядя, — тот был мрачнее тучи, — но едва ли предположения старого Зеба верны.

— Смотрите, смотрите! — охотник подозвал к себе людей из отряда. — Следы двух лошадок глубже, чем отпечатки других копыт. Либо их наездники — очень тучные люди, либо лошадки везли еще кого-то.

— Пленников! — догадался один из офицеров.

— Очень может быть, — оскалил белые зубы в улыбке Зебулон. — Надо держаться этих следов, если мы хотим найти похищенных.

— Я думаю, что это разумно, — согласился Спенглер.

— Господа офицеры, — запротестовал Кассий, — неужели вы собираетесь вместо дела заниматься поисками неизвестно чего?

— Капитан Колхаун, вы забываетесь, — осадил его майор. — Не вы здесь командуете.

— Конечно, мы пойдем по их следу! — воодушевился Пойндекстер, который не оставлял надежды увидеть сына живым. — Несчастным, должно быть, очень нужна наша помощь!

Кассию ничего не осталось, как двинуться за остальными, чертыхаясь про себя и страшно гневаясь на Диаса, провалившего дело.

Дорога оказалась длинной и непростой. Несколько раз цепочка следов прерывалась, перекрытая другими следами или в тех местах, где лошади пересекали ручьи вброд. Дневное солнце нещадно палило, но поисковый отряд, возглавляемый сразу двумя следопытами, был неутомим. Они пробирались через лесную чащу, ехали по меловой прерии не менее пятнадцати миль, пару раз сбивались с пути. Во время очередной незапланированной остановки Кассий Колхаун не выдержал:

— Долго мы еще будем плутать?! Майор, какая безответственность с вашей стороны! Где-то по прерии разгуливает отряд команчей, а вы вместо того, чтобы…

— А-а-а, я не ошибся, — довольно протянул Зебулон, снимая с ветки акации маленькую вещицу. — Узнает ли кто-нибудь из вас этот браслет?

— Это похоже на браслет доньи Исидоры! — вне себя от восторга вскричал Вудли. — Они были здесь, хвала Небесам! Они живы, живы, я чувствую!

Находка придала сил начинающим сомневаться в успехе похода людям. В порыве воодушевления никто не придал значения тому, как сильно раскраснелось лицо Кассия — его спутникам было невдомек, что побагровел он далеко не от усталости или изматывающей жары, а от предчувствия близкого разоблачения.

***

Исидора истово молилась про себя, сидя связанной в убогой лачуге, которую Диас, должно быть, использовал в самых грязных целях. Ее терзали голод и жажда, перетянутые грубыми веревками руки и ноги затекли, во рту страшно пересохло от кляпа. Однако страдания тела ничего не значили в сравнении с душевными муками: расстаться с честью для Исидоры было куда страшнее, чем с жизнью, но самое ужасное — потерять любимого. Переживания о нем заглушали даже страх за саму себя. Она тревожно следила за тем, как вздымается грудь Генри, словно боялась, что его дыхание может остановиться, и, когда он пошевелился и открыл глаза, испытала радостное облегчение. Его взгляд был слегка замутнен — сильное потрясение и долгие часы узничества пагубно сказывались на серьезно ослабшем после ранения здоровье юноши.