Повесть о старых женщинах

В это мгновение в ресторан зашел скрипач в маскарадном костюме и принялся наяривать на скрипке. Неожиданность его странного появления на миг приостановила ссору, но вскоре под звуки крикливой музыки снова вспыхнула заурядная, скучная, пьяная склока. Она разгоралась все сильнее и сильнее. Скрипач со скрипкой под подбородком то и дело косился на Джеральда и англичанина. Ширак тоже посматривал на них с интересом. Не обращая внимания на музыку, развеселившееся общество смаковало скандал. Три официанта, стоя кучкой, беспристрастно, со спортивным интересом наблюдали стычку. В перепалке англичан все явственнее звучала угроза.

Потом неожиданно джентльмен с бакенбардами кивнул на дверь и более спокойным тоном предложил:

— Может быть, выйдем, поговорим?

— К вашим услугам, — ответил Джеральд и встал.

Владелица красной накидки глянула на Ширака, с усталостью и отвращением шевельнула бровью, но ничего не сказала. Промолчала и Софья. Она была охвачена ужасом.

Кавалер женщины в накидке, волоча по полу пальто, вышел из ресторанного зала, не извинившись перед своей дамой и ничего ей не объясняя.

— Подожди меня здесь, — с вызовом обратился к Софье Джеральд. — Я через минуту вернусь.

— Но, Джеральд! — она коснулась его рукава.

Он быстро отдернул руку.

— Сказано тебе, жди меня здесь, — повторил он.

Швейцар с торжественной мрачностью открыл дверь перед двумя пошатывающимися кутилами, и скрипач, все еще играя, освободил им дорогу.

Так Софья и осталась сидеть бок о бок с красной накидкой. Она была совершенно беспомощна. Гордость замужней женщины ее оставила. Она сидела, прикованная к месту чувством безмерного стыда, напряженно уставясь в колонну, чтобы избежать обращенных на нее взглядов. Софье казалось, что она — напроказившая маленькая девочка; так она и выглядела. Ни юная сияющая красота ее черт, ни изящество и элегантность парижского туалета, ни красноречивое свидетельство обручального кольца, ни преждевременное проникновение в тайны не помогли Софье, и она выглядела как простодушная дурочка, в глупости которой — ее погибель. Она густо покраснела, и так и сидела зардевшись, и вместе с румянцем стыда вышла наружу вся ее природная невинность, подавленная опытом легкой жизни вобществе Джеральда. В одних сердцах ее положение вызвало жалость, но во многих других — пренебрежительное презрение. Поскольку же инцидент и на этот раз был связан с ces Anglais[23], никто и глазом не повел.

Не шелохнувшись, Софья перевела глаза на часы: половина третьего. Скрипач кончил играть и собирал деньги в свою шляпу с кистями. Красная накидка бросила ему монету. Софья неподвижно смотрела на скрипача, пока тот, отчаявшись получить с нее деньги, не перешел к следующему столику и тем облегчил ее мучения. У нее не было ни гроша. Она вновь посмотрела на часы, но стрелки стояли неподвижно.

Издав какой-то возглас, дама с накидкой встала и выглянула в окно, потом перебросилась несколькими словами с официантами и пересела за другой стол, где ее дружелюбно приветствовали три лоретки, Ширак и двое его приятелей. Время от времени они исподтишка поглядывали на Софью. Затем Ширак вышел из зала с метрдотелем, вернулся, посовещался со своими друзьями и, наконец, подошел к Софье. Было уже двадцать минут четвертого.

Ширак снова отвесил ей великолепный поклон.

— Мадам, — почтительно сказал он, — с вашего разрешения я провожу вас в гостиницу.

Ширак ни словом не обмолвился о Джеральде, отчасти, разумеется, потому, что его познания в английском могли его подвести и он боялся оступиться на этой шаткой почве.

У Софьи не нашлось сил, чтобы поблагодарить спасителя.

— А как же счет? — заикаясь спросила она. — За ужин не заплачено.

Ширак не сразу ее понял. Но один из официантов, услыхав знакомое слово, тут же подскочил к Софье с листком на тарелке.

— У меня нет денег, — робко улыбаясь, сказала Софья.

— Je vous arrangerai çа[24], — ответил Ширак. — Как называется ваша гостиница? Кажется, «Мёрис»

— Да, «Мёрис», — кивнула Софья.

Ширак договорился с метрдотелем относительно счета, который и был унесен лакеем как нечто неблаговидное, и, церемонно предложив Софье руку, от чего она не могла отказаться, увел Софью с места ее позора. Софья была так растеряна, что не сразу справилась с кринолином, мешавшим ей пройти в дверь. На улице не было никаких следов Джеральда и его врага!

Ширак посадил Софью в открытый экипаж, и через пять минут они, сохраняя молчание и миновав рю де ла Пэ и Вандомскую площадь, оказались на рю де Риволи, и вот уже ночной швейцар гостиницы подошел к подножке экипажа.

— Я говорил в ресторан, куда вы уехать, — сказал Ширак, осматриваясь под сенью длинной аркады и снимая шляпу. — Если ваш муж быть там, я ему объяснять. До завтра!..

Софья и не думала, что бывают люди с такими восхитительными манерами. Казалось, Ширак приветствует императрицу в сумрачном Тюильри по другую сторону улицы, а не прощается с неискушенной девчушкой, которая так ошеломлена, что даже его не поблагодарила.