Василий Васильевич прожил несколько дней в столице Сиккима. Коллекция этюдов обогатилась новыми этнографическими зарисовками, а в опорожненных ящиках королевские подарки были заменены различными предметами из быта туземцев. Наконец Верещагин по долинам добрался обратно до Ганга, откуда на пароходе, затем по железной дороге поехал в Дели. В пути ему попал в руки номер английской газеты «Пионер», выходившей в Индии, с корреспонденцией о его путешествии по Гималаям. В газетной заметке восхвалялись талант русского художника и его энергия. Но, как ни странно, тут же корреспондентом было брошено на Верещагина подозрение в шпионаже.
— «Англичанка» гадит! — проговорил художник, вспомнив слова Стасова, сказанные при проводах в Петербурге. — Что делать? Куда пойдешь, кому скажешь?.. — Газетная вырезка была приложена к письму Владимиру Стасову. Кто-кто, а Стасов не ограничится одним сочувствием: своим громким голосом он опровергнет и эту чушь!
«…Напечатайте прилагаемую статейку, найденную мною случайно в одной здешней газете, и против последней части, т. е. подозрения меня в шпионстве, протестуйте самым энергичным образом… — писал Василий Васильевич Стасову. — Выскажитесь, что уже одна моя независимость, как человека и художника, исключает всякую возможность подобных подозрений… Меня бесит мысль о том, что всюду полицейские агенты будут сдавать меня с рук на руки…»
Пробыв некоторое время в Дели, затем в Бомбее и Калькутте, Верещагин задумал новое трудное путешествие — в Кашмир и Ладак. Но от этого замысла пришлось временно отказаться. Нужно было набраться сил и укрепить здоровье, чтобы снова пуститься в далекий, заманчивый и неизвестный путь. Но и отдыхая, Верещагин ни дня, ни часу не находился без дела. В ту пору приехал в Индию принц Уэльский. В Джейпуре английские и местные власти устроили ему пышную встречу. Укрывшись от посторонних взглядов, Верещагин наблюдал с балкона гостиницы за процессией слонов, за торжественным шествием принца Уэльского.
Этот приезд принца и устроенная ему торжественная встреча символизировали завершение захвата Индии англичанами. Вся территория Индии, управляемая с 1858 года Ост-Индской компанией, стала владением Англии. И принц Уэльский явился в страну покоренных народов Индии, как Великий могол или вице-король, назначенный английской королевой управлять огромной страной.
В этой торжественной встрече Василия Васильевича поразило безмолвие народа, согнанного из различнейших провинций страны. Люди стояли плотной стеной, пропуская мимо себя нарядных, покрытых дорогими коврами, медленно и тяжело шагавших слонов. На переднем в открытом позолоченном паланкине восседал сам принц — будущий император, позади него сидел богатырского сложения телохранитель, впереди — старик индиец, погонщик богато убранного слона, бивни которого были украшены с концов и посредине золотыми кольцами, а голова покрыта драгоценной попоной с отверстиями для глаз. Слон ступал величественно, поводя хоботом, как бы расчищая путь. Позади колонной тянулись слоны с князьками и их приближенными. По сторонам двигались всадники и пешие воины с длинными бамбуковыми пиками. За ними шли трубачи-свирельщики и различные чиновники. В нарядах слонов и властителей сверкали драгоценные индийские изумруды; золотом и серебром блистали мечи, щиты и панцири разодетых на средневековый манер воинов.
— Черт побери! Как это здорово и интересно! Лиза, запоминай навсегда, — говорил Верещагин жене, стоявшей рядом с ним под широким полотняным навесом.
— Невиданное зрелище! Не сон ли это? — восклицала Елизавета Кондратьевна, увлеченная картиной многокрасочного и, казалось, бесконечного шествия.
— Вот это Индия! — восторгался Верещагин, торопливо, широкими и решительными мазками набрасывая этюд. — Да, ведь именно так и не иначе выглядели здесь выезды правителей Индии во время путешествия нашего земляка Афанасия Никитина, который за тридцать два года до знаменитого португальского путешественника Васко де Гама и англичанина Томаса Стефенса, в самодельных лаптях, в течение пяти-шести лет пешком обошел почти всю Индию!.. В его книге «Хождение за три моря» подмечены и добросовестно описаны подобные шествия. Как живучи традиции в чудесной древней стране! И как печально, что такой триумф воздается этим прекрасным народом заведомому врагу и угнетателю…
Еще не прошла процессия и Верещагин не успел закончить этюд, как на балконе гостиницы, словно из-под земли, вырос Гирдельстон. Широко улыбаясь, как старый знакомый, он развязно заговорил:
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное