Повесть о военных годах

Котловец повел батальон на город. Мой танк шел рядом с танком комбата. Но город встретил нас таким яростным огнем, что Котловцу пришлось оттянуть батальон снова под прикрытие высоченной кукурузы. Пока мы, отстреливаясь, пятились, комбат, видимо, пораскинул уже мозгами. Оставив на месте взвод танков, он приказал командиру вести непрерывный огонь, перемещаясь с места на место и создавая видимость маневра большой части, сам же с батальоном пошел в обход. Высокая кукуруза скрывала машины; только над колышущимися желто-зелеными листьями как бы сами по себе бежали, выгибаясь, тонкие металлические стержни — антенны. Прижимаясь к броне, солдаты с трудом успевали отмахиваться от больно хлещущих по лицу жестких кукурузных стеблей.

Гарнизон города, увлеченный боем с якобы отброшенным после атаки противником, не заметил маневра Котловца. Батальон ворвался с северо-запада, ударил в тыл и в течение сорока минут очистил город, уничтожив до полка пехоты противника и множество пушек и автомашин. А в поле перед городом стоял с высоко вздернутой вверх пушкой танк с большой рваной раной в боку. Рядом с ним беспомощно перевернутая башня второго догорающего, искореженного взрывом танка. «Большая танковая часть», маневрировавшая перед городом, выполнила поставленную перед ней задачу.

У моста, в центре городка, Котловец остановился, выскочил из машины и, удостоверившись, что мост цел, подошел ко мне:

— Теперь веди сюда штаб и всех Ракитных и Новожиловых. Дорога свободна.

По радио я доложила Луговому о взятии города. Луговой приказал мне выехать навстречу.

— А ты стреляешь ничего, — сказал Котловец, пожимая на прощанье мне руку. — Ты ко мне приезжай, нечего зря в штабе пропадать! А не даст начальство танк, приходи, любой доверю, целую роту доверю.

У меня горели щеки, и я чувствовала, что от радости краска заливает лоб, уши, шею. Сам Котловец похвалил за стрельбу! А ведь известно, что он не так уж щедр на похвалы. И почему я езжу на чужом танке, не имею своего и кочую от батальона к батальону? В кои веки стрелять приходится, счастье и то, что еще не разучилась.

Возбужденная недавним боем, подбодренная похвалой самого Котловца, я так и заявила Луговому при встрече:

— Хочу в батальон, на роту.

Луговой посмотрел на меня, устало покачал головой и вдруг рассердился:

— Котловец сманил, ну что ты скажешь! Войны ей мало! Вот посажу в тылах да заставлю донесения писать, тогда посмотрим, как запоешь! Послушай, ну где, где я сейчас возьму офицера связи? Вот подожди, еще подрастешь, подучишься, я из тебя хорошего заместителя себе сделаю.

— Не хочу я быть заместителем. Да и не прошусь немедленно на роту. Я прошу об одном: если у вас выйдет из строя какой-нибудь командир, то из работников штаба вы меня первую пошлете заменить его.

— Договорились, — согласился Луговой.

Перед рассветом колонна штаба с частью батальона Котловца повернула в тумане чуть левее и с ходу вскочила в какой-то большой город. Город спал. Сонный полицейский на углу посторонился, пропуская мимо себя танки и машины. Чеканя шаг, прошел немецкий патруль, солдаты даже не посмотрели на нас. В городе были немцы. Мы поняли свою ошибку только тогда, когда основная часть машин уже втянулась в город. Разворачивать танки и открывать стрельбу по неизвестным нам, скрытым в городе силам врага было совершенно бессмысленно. Гитлеровцы не ждали нас к себе так скоро, и вид танков и машин, спокойно пересекавших в темноте город, не произвел на них особенного впечатления: мало ли сейчас происходит всяких перемещений в немецких и венгерских войсках.

— Занять почту! — приказал комбриг, когда мы проскочили по асфальтированным улицам мимо высоких зданий с балконами, мимо магазинов с закрытыми ставнями, мимо бульваров и площадей.

Но вот почтамт. Автоматчики побежали по широким ступенькам к дубовым створчатым дверям и заняли здание. По тротуару, ничего не подозревая, провожая равнодушным взглядом машины, прошел вражеский патруль.

Справа, в центре города, железнодорожный мост. Батальон Котловца оседлал дорогу к мосту и на противоположную сторону, лязгая гусеницами по рельсам, перешел взвод танков.

Когда последние машины бригады вышли за пределы города и остановились у домиков на окраине, все основные узлы были заняты нашими солдатами. Уничтожить немногочисленные и редкие патрули было совсем несложным делом. Проснувшиеся по тревоге при первых выстрелах немцы увидели направленные на казармы жерла советских танковых пушек и бросились врассыпную. Многие бежали по крышам к неизвестным нам проходным дворам. Солдаты и офицеры венгерского батальона, воспользовавшись случаем, просто-напросто переоделись в гражданскую одежду и стали разбегаться по домам.

Город был взят настолько бесшумно, что большинство жителей лишь утром узнало, что за ночь город заняла советская воинская часть.