Повесть о военных годах

— Я все-таки командир батальона. От командира взвода и то требуют инициативы. А меня, что же, так и будут за веревочку дергать направо, налево, сделай ручкой, поверни головку?.. Что, мне моя честь не дорога или честь моего батальона? Нельзя же все самое ответственное поручать одному Ракитному. Наш батальон никогда не плелся в хвосте. Всегда были впереди и научились лихой атакой добиваться победы.

— Ты и сейчас в голове бригады идешь. Даже в голове корпуса на нашем направлении. И ни за какие ниточки тебя никто не дергает. Ну, а если придерживают немного, чтобы ты по горячности не зарвался, так на пользу дела. Лихая атака, может, и принесет тебе мелкую победу. Но откуда тебе известны планы командования? Может быть, бригада готовится к бо́льшему, чем лихая атака. Батальон, конечно, солидная сила, да все равно не справиться тебе одному со всей немецкой армией.

— Почему?

— Потому, что кишка тонка.

Евгений оторопело посмотрел на Кузьмича и вдруг рассмеялся:

— Вот глупость спорол! Это я так, машинально, из чувства противоречия. Кузьмич, а Кузьмич, как доказать, что мы остались, как и прежде, по всем статьям боевым батальоном Колбинского? Ведь надо же, а?

— Воевать с головой надо. Ты же ученик Андрея Федоровича.

— Будем воевать с головой! — воскликнул Новожилов и, обернувшись, схватил Кузьмича за плечи. — А ты мне поможешь, старик? Поможешь… думать? — виновато улыбнулся старший лейтенант.

— Ты что, думаешь, я с Колбинским иначе разговаривал? Все ошибаться могут: и он, и я, и ты. Только Андрей никогда не обижался, если я «вмешивался». Голова у него светлая была, умел отличить, где мухи, где мясо. А ты для меня все равно, что он: одинаково люблю и уважаю.

— Э-э-эх, Кузьмич! Ну и человек же ты!..

В голосе Новожилова прозвучали и уважение, и восхищение, и благодарность. Не найдя больше слов, Евгений вдруг обернулся ко мне:

— Так не будешь рассказывать?

— Конечно, нет. Только тебе надо быть посдержаннее.

— Не надо, не надо, не говори мне ничего, — замахал он руками. — Умнее и больнее, чем Кузьмич, все равно не отхлестаешь.

Подъехали командир бригады, Луговой, Ракитный (первого батальона практически не существовало: его оставшиеся три танка передали Ракитному).

Луговой развернул карту, доложил обстановку. Из корпуса получена радиограмма:

«Во что бы то ни стало, не жалея сил и средств, овладеть городом Карцаг. Не допустить прорыва из города войск противника и особенно его штабов».

Далее следовало лаконичное сообщение о том, что с севера к Карцагу подходит механизированная бригада нашего корпуса.

Задача усложнялась. Вопрос шел уже не о том, чтобы выбить противника из хутора и очистить себе дальнейший путь, — предстояло окружить и занять большой город. Канал, перерезавший нам дорогу, протянулся с запада на восток. За мостом он резко поворачивал на север, где совсем близко подходил к Карцагу. Там был еще один мост — железнодорожный.

— Ракитный пойдет в обход к железнодорожному мосту. Если с толком ударить по городу с двух сторон да соседи помогут, задачу выполним, — решил комбриг.

— Как быть с колесным транспортом? Дорог нет, пойду полем.

— Оставите здесь. Пойдете только с танками. Постарайтесь ворваться в город и зацепиться хотя бы за окраину. Если встретите сопротивление, в бой не ввязывайтесь и немедленно докладывайте.

— Как с нашим мостом? — спросил полковник Лугового.

— Разведка еще не вернулась. Думаю, что мост минирован. Если немцы сумели заблаговременно выставить артиллерию для его охраны, то уж мост заминировали в первую очередь. Может получиться неприятность, как на Пруте, — при первой же попытке проскочить с ходу через мост противник его взорвет и отрежет нам дорогу.

— Все ясно. Дорога к городу отсюда одна — через мост, и он должен быть цел, то есть в наших руках, — подвел итог полковник.

— Трудновато, — покачал головой Ракитный. — Пехоты у нас нет.

— Конечно, трудно, — согласился комбриг. — И главное — время ограниченное, сзади нас тоже противник поджимает. Пошлем саперов. Поручаю захват моста вам, майор, — сказал полковник командиру саперного батальона. — Задача трудная, людей я дать не могу, а огоньком поддержу.

— Разрешите выполнять, товарищ гвардии полковник? — четко, как на ученье, щелкнул каблуками сапер.

— Все ясно? Дорога через мост должна быть открыта.

— Ясно, товарищ гвардии полковник.

— Тогда в час добрый. А мы тут подумаем, что еще можно сделать.

Командир саперного батальона ушел. Скрылись из глаз и танки батальона Ракитного. Противник беспорядочно пострелял им вслед и замолк. Наступила тишина.