Повесть о военных годах

Внимательно, буквально сантиметр за сантиметром, проверила внешнее состояние агрегатов, трансмиссии и особенно их приводов, затем приказала механику-водителю забраться в танк и поочередно включать передачи. И, наконец, поняла, в чем дело: разрегулировалась вилка второй передачи. Неисправность показалась мне такой пустяковой, что я с невольным удивлением оглянулась на стоявших около машины танкистов. Даже подумала: не нарочно ли до сих пор возились? Может быть, проверяют, знает ли их новый командир машину? Но вовремя удержала готовый сорваться вопрос. В конце концов, это их право, если даже и проверяют. Завтра в бой, должны же люди знать, кто их поведет.

Указав механику-водителю на непокорную вилку, потребовала контрольную шайбу и необходимый инструмент.

Основную, наиболее тонкую работу сделала в полчаса и, только выбравшись из танка и приказав механику-водителю закончить остальное, еще раз подумала: «Вряд ли командиру взвода надо было выполнять функции механика-водителя, да еще не на своем танке». Но я не жалела! Я приобрела уважение танкистов, а это было лучше всякого знакомства.

Ночью, получив приказ, собрала командиров, поставила задачу. Потом мы долго сидели на пожелтевшей траве, говоря о завтрашнем дне, о подготовке к предстоящему бою.

Офицеры разошлись, а я все не спала.

— Товарищ лейтенант, вам тоже отдохнуть бы надо, — подошел ко мне старшина — механик-водитель моего танка. — Мы вам там брезент постлали.

— Идите спать. Я еще посижу.

— Тогда хоть шинель наденьте, прохладно ночью-то, — сказал он, протягивая мне шинель и плитку трофейного шоколада. — Это вам, товарищ лейтенант, кушайте.

— Спасибо. Зачем так много? Мне я половинки хватит, оставьте себе.

— Каждому свое, товарищ лейтенант: вам шоколад, а себе мы спиртику расстарались. Разрешите по сто граммов!

Я рассмеялась:

— Разрешаю, только не больше.

Войскам Западного фронта предстояло послезавтра пойти в новое наступление, на Смоленск.

Близ города, с востока и северо-востока, тесным полукольцом заняли позиции стрелковые части: они будут освобождать Смоленск. Задача, стоявшая перед моим взводом, была более чем скромной: в обход большого болота выйти на шоссе к боевым порядкам пехоты и поддержать стрелковое подразделение. Оно должно наступать вдоль шоссе, в направлении монастыря, возвышавшегося на окраине города.

Обыкновенная задача для взвода, и сам он — небольшое подразделение, если рассматривать его с точки зрения дивизионных или корпусных масштабов. Но мне эта первая самостоятельная боевая задача казалась очень важной, чуть ли не решающей исход всей операции. Я никак не могла заснуть, стараясь продумать до мелочей все необходимое для подготовки и проведения боя. «А вдруг не успею все сделать? Не сумею?»

Достала блокнот и при свете карманного фонарика стала записывать:

«Проверить маршрут по заболоченному участку»; «выехать на маршрут лично, лучше с механиками-водителями»; «узнать, кто из водителей более опытен»; «не забыть сверить часы».

Короткие записи в блокноте выстроились в четкий план. Как будто все предусмотрено!..

С теплым чувством благодарности вспомнила я командорскую учебу в батальоне майора Любезнова. При решении тактических задач майор настойчиво заставлял нас, молодых офицеров, тщательно продумывать план своих действий, и нередко попадало нам от комбата за упущенные, как думалось тогда, «мелочи». Сейчас я поняла, насколько прав был майор.

Конечно, майор Любезнов покритиковал бы мой план. Даже наверняка я что-нибудь упустила в нем, но все же план этот, продуманный до мелочей, был у меня на руках, и я чувствовала себя во всеоружии.

Темной, сырой, безлунной ночью танки медленно пошли в обход болота на соединение со всей пехотой. Головным шел мой взвод. Жадно чавкала топь. Я сидела на броне головной машины, прямо у люка механика-водителя, и старалась во тьме угадать глубину топи. Приглядывалась к жидким кустам ивняка, замеченным еще днем, и, наклонясь над люком, кричала водителю, куда вести машину. Когда разглядеть в темноте знакомые ориентиры не удавалось, слезала с машины и вместе с командирами танков проходила далеко вперед, промеряя шестом вязкую землю.

Вскоре пошли заросшие мхом кочки. Их мирный вид обманул нас, я мы чуть не утопили один танк. Пришлось сделать крюк.

На очередной остановке механик-водитель моей машины с сокрушением сказал:

— Нет ничего хуже для танка, чем болото, лучше б уж море!

Я удивилась:

— Почему море лучше?

— Э-э, товарищ лейтенант, через море нас перевезли бы, а тут сам хлюпай да объезды ищи.

— Ты что же, трудностей испугался? Я-то тебя считаю боевым, неутомимым танкистом, а ты, оказывается, хотел, чтоб тебя на руках перенесли!

— На руках? — обиделся механик. — Нет, не так это. Я больше всего боюсь застрять в этой жиже и не попасть в Смоленск первым. Смоленский ведь я, вы же знаете.

На востоке небо чунь посерело, когда наконец мы почувствовали под собой твердую почву.