Повесть об отце

Сколько интересного, связанного с жизнью, политикой, литературой, пришлось услышать из уст писателя! Он вводил нас в мир своего творчества, жаловался на незаслуженные нападки критики. По нашей просьбе Шишков мастерски прочитал несколько своих рассказов — «Гумага», «Холодный душ», «Настя», «Плотник», «Шеф», «Кикимора».

Вячеслав Яковлевич не только много давал, но и много брал. Он живо интересовался ярославской стариной, древними соборами и зданиями, старинной мебелью из красного дерева, старинной финифтью, которую очень любил и в которой знал толк. У Трефолевых с любопытством рассматривал финифть, у фотографа Галактионова, где в нескольких видах коллективно фотографировались, оценил старый диван красного дерева, на ярославском рынке купил у старьевщика иконку Николая-чудотворца. Позднее это жадное любопытство к прошлому помогло при работе над «Емельяном Пугачевым».

Маститый художник внимательно осматривал фабрику «Красный Перекоп», подолгу беседовал с рабочими, читал им свои произведения. Он выступал на собрании ярославских литераторов и делился опытом работы Ленинградской писательской организации. Начинающим авторам советовал вести записную книжку, разъяснял им значение поэтической формы (в «искусстве самое главное — как писать»).

Встречи продолжались. В мае 1932 года и еще две весны подряд Малютин навещал Детское Село, где жили Шишковы. «Мы много ходили по аллеям парка и говорили о Сибири», — вспоминал он. Ему крепко запомнилось чтение Шишковым еще не опубликованных рассказов.

У Шишковых отец встречался с А. Толстым и его семьей, с другими видными людьми. У Вячеслава Яковлевича была мысль издать написанное Малютиным пособие по переплетному делу, но из-за бумажных трудностей осуществить это не удалось, и рукопись затерялась где-то в Ленинграде.

Из Детского Села продолжали поступать письма и книги. В начале 30-х годов сообщалось о работе над знаменитым романом:

…«Работаю над фразой «Угрюм-реки», чтобы фраза и весь роман звучали», «полирую, сокращаю, переставляю куски то сюда, то туда, чтоб было стройно-легко читать».

Эта книга стала в нашей семье настольной, читалась и перечитывалась с новым интересом, до мельчайших подробностей стали известны ее персонажи, сюжет, все серьезные, страшные и таинственные и смешные сцены. Нам нравились народные песни, записанные автором романа в 1911 году в Киренском уезде Иркутской губернии, и в особенности песня о «Матушке Угрюм-реке», ставшая как бы зерном эпопеи.

— «Угрюм-река» — это и Нижняя Тунгуска, и Витим, и Лена, — действия происходят там, но на самом деле это жизнь человеческая — символический роман, — говорил нам отец.

Он вспоминал, как был огорчен Потанин отъездом Шишкова из Сибири, и, точно споря с путешественником, отмечал:

— Но ведь Вячеслав Яковлевич в своем творчестве никогда не расставался с Сибирью. И стойкость советского человека в годы Великой Отечественной войны ярче всего показал на подвигах сибиряков…

Оглядываясь в прошлое, перечитывая дневники и письма Малютина 20—60-х годов, убеждаешься в прочности, глубине и чистоте той дружбы, которая связывала его с любимым писателем на протяжении двадцати лет. В отцовских письмах то и дело речь идет о Шишкове. Часто говорится о чтении его произведений. Малютин читал вслух и пропагандировал его книги еще в первые годы Советской власти среди крестьян деревни Морозовой. Он устраивал чтения и популяризировал рассказы Шишкова среди крестьян и рабочих Туруханска, Енисейска, приангарского села Кежмы, Ярославля, Челябинска, Майкопа и других городов и сел. А сколько раз он читал эти книги членам семьи, детям и внукам!

Каждое письмо, каждая книга Вячеслава Яковлевича приносили огромную радость. Каждая встреча была настоящим праздником. Последнее свидание произошло на Первом Всесоюзном съезде советских писателей в 1934 году: удалось как-то вместе выйти на улицу поговорить о жизни, о Ленинграде. В 1945 году автор «Угрюм-реки», выражаясь его же словами, «оборвался с последней ступени с пером в руке».

Впоследствии, приезжая в Ярославль, Малютин всегда бывал у своих друзей с «Красного Перекопа». И сейчас цел красный домик в Петропавловском парке, весь утопающий в георгинах и флоксах. Приятно проплыть на лодке по тихому пруду или отдохнуть на зеленом берегу. По-прежнему демонстрируются кинофильмы в бывшей церкви Петра и Павла, переделанной в клуб имени 16-го партсъезда. Под открытым небом устроены карусели, площадка для концертов и танцев. Прежде заброшенный и глухой парк стал любимым местом отдыха текстильщиков. Он еще более разросся, пополнился новыми деревьями, которые приветливо шумят молодыми вершинами…

Московские встречи