Повесть про чужие глаза

— Ман, не гони. Все люди актёры, а ты особенно. Просто ты ещё этого не понял. Короче, подъезжай скорее, мы тебя ждём.

— Ага, где-то через час буду.

Юра разлогинивается, забирает диск и встаёт из-за компа.

— Ну, что, Маша… пойду я, наверно. Спасибо за гостеприимство, за завтрак и вообще. Счастливого тебе пути, и чтобы у тебя в Индии всё было ништяк.

— В Дом Кино собрался? — спрашивает Маша. — Тогда погоди прощаться. Мне сегодня тоже туда надо. Как раз и тебя подвезу.

И вызывает такси.

29. Восточный Экспресс

— Вот, смотри сам! Никакого Поспелова тут нету!

Вахтёрша тычет Юре под нос папку со списками. Ей 60, вдова, бывшая учительница, и педагогика из неё до сих пор так и прёт. «Садись, двойка!» — ясно читается в её строгих очах.

— А вон в том списке? — робко спрашивает Юра.

— И там тоже нету! Сколько можно повторять?

— Тётя Клава, можно, я посмотрю? — Маша перегибается через стойку. — Юра, ТОЧНО нету!

— Надо ему позвонить, — говорит Юра. Достаёт мобильник, глядит на тёмный экран и вспоминает, что батарея там на нуле аж со вчерашнего дня.

— Извините, а можно у вас мобилку подзарядить? — спрашивает он вахтёршу.

— Нельзя! — монументально заявляет вахтёрша. — Идите в бар, там у них розетка есть.

В баре полутемно и пусто. За стойкой скучает бармен, а в дальнем углу сидит успешный продюсер с модным лэптопом. Ему 56 лет, холост, в бумажнике 750 гривен и сто долларов — но если присмотреться, то видно, что это всё понты. На самом деле, он не успешный, а кругом задолжавший и квартиру просравший. И не продюсер вовсе, а просто старый гей, который косит под киношника, чтобы снимать мальчиков.

— Оба-на, и Вилькицкий сюда пожаловал! — говорит Маша. — Юра, ты точно не хочешь с ним поговорить?

— Не хочу, — отвечает Юра и ныряет в ближайшее укрытие. Столики в баре разделены перегородками — не сильно высокими, но спрятаться можно. Ну, вот он и прячется, находит там розетку и подключает телефон.

Маша садится напротив. И спрашивает:

— Чего ты его так боишься? Съест он тебя, что ли?

— Съест не съест, но на уши сядет, — отвечает Юра. — А на фига мне это сейчас?

— Вилькицкий — это очень ценный контакт, — говорит Маша. — И я тебе его дарю. Не нужно сейчас — значит, запаси его на потом, не для себя, так для друзей. Имей в виду: это гарантированный выход на большой экран!

Юра ухмыляется Машиной наивности:

— Не, Маша. Это гарантированный выход в жопу, и больше никуда.

— Ты что, гомофоб? — морщится Маша.

— Не в этом смысле, — объясняет Юра. — Дядька уже лет пять на голяках. И не при делах вобще.

И пересказывает Маше всё, что увидел. У неё аж глаза загораются:

— Вот это новости! А ты уверен?

— Ну, я ни разу не проверял… но почему-то всегда уверен. Вижу, что раньше он что-то делал в кино… но уже лет пять ничего не делает. Берёт кредиты и пропивает, вот и всё.

Маша уже не может усидеть на месте:

— Ой, как хочется пойти проверить. Ладно, посиди здесь, а я сейчас аккуратненько его прощупаю.

И упархивает к старому гею, и вскоре бармен уже наливает ей из квадратной бутылки с красным ярлыком. Чувствуется, что разговор у них будет долгий.

Юра возится с телефоном. Там десять эсэмэсок от Светы, одна другой тупее, последние пять он уже убивает не глядя. Из Полтавы ничего нету — это хорошо. Значит, пока не ждут и не волнуются.

Теперь позвонить этому ДжаМайку… а какой у него номер?

Как раз этого Юра и не знает: спросить забыл. С ДжаМайком можно связаться только по Скайпу, но Юрин телефон не умеет выходить в интернет. Или, может быть, умеет, но Юра не в курсе, как его заставить.

Юра косится на Машу: у неё-то телефон точно с интернетом. Но Маша занята Вилькицким, он ей что-то показывает на своём компе, оба смеются. И в сторону Юры она даже не смотрит.

«На фиг эту Машу, — думает Юра, — пойду сейчас поищу нормальное интернет-кафе. Где-то тут должно быть».

Вылезает из своего закутка — и тут замечает, что в соседнем боксе светится ноутбук! За ним сидит режиссёр, 33 года, женат, образование неоконченное высшее, в кармане 5 гривен — но если присмотреться, то видно, что режиссёр этот очень знаменит, имеет собственную студию и легко находит деньги под любой свой проект.

Юра бросает взгляд на экран. Какой-то видеоблог, название Юре ничего не говорит. Режиссёр читает комментарии к своему ролику. Кино, наверно, про Сибирь: на стоп-кадре унылые ёлки за окном унылого вагона и надпись в стиле 60-х годов: “Eastern Express Experience”. Однако немецкие глаза от этой картинки возбуждаются чрезвычайно! И прямо-таки жаждут увидеть, что там будет дальше.

Юра невольно подходит поближе — и тут знаменитый режиссёр вдруг вздрагивает и оборачивается.

— Ты кто? — спрашивает он.

— Я Юра, — отвечает Юра.

— Ну, допустим, — говорит режиссёр. — И чего тебе надо, Юра?

— Можно ролик посмотреть? Это же ваш ролик, да?

Режиссёр мотает головой: