Повести

Содержание «Брусина» уясняется в свете литературно-общественной борьбы второй половины сороковых годов, когда передовая русская мысль подвергла анализу нравственно-философские основы романтизма как мировоззрения, "поселяющего отвращение ко всему действительному, практическому и истощающего страстями вымышленными".[67]

Предостерегая молодежь от увлечения идеалистическими теориями славянофильства и романтическими построениями утопистов, Белинский выступил с разоблачением "романтиков жизни", объясняя их разлад с действительностью не только "фатумом обстоятельств", но "ничтожной натуришкой, неспособной ни к убеждениям, ни к страстям".[68]

В статьях "Капризы и раздумье" Герцен обосновал несостоятельность романтико-идеалистического миросозерцания с материалистических позиций, призывая "восстать всеми силами против этого немужественного, ложного, стертого направления".[69] В романе "Кто виноват?" и повести "Доктор Крупов" Герцен истолковал романтизм как одно из самых ярких проявлений глубокой враждебности между человеком и средой, "насильственно исказившей" "весь нравственный быт" русского общества.

Писатели и поэты "натуральной школы" обратились к критике романтизма во всех его проявлениях. В объяснении истоков и природы романтизма Некрасов, Гончаров, Панаев и др. шли за Белинским, призывавшим сокрушить романтизм "самым метким и страшным бичом" — юмором.[70] Огарев, Кудрявцев, Анненков и др., вслед за Герценом, подчеркивали трагическую роль "тупой и беспощадной жизни".

В «Брусине», открывающемся описанием споров о причинах всеобщего бездействия, воплощены обе эти точки зрения. Одну из них выражал "молодой человек", упрекавший действительность в отсутствии «выходов» "для полезной деятельности". Его «антагонист» Николай Иваныч обвинял "во всем" романтизм, подтверждая свои объяснения "крохотных и обидных" результатов современной деятельности рассказом о «жалкой» участи Брусина.

В первоначальных черновых вариантах разоблачение романтизма Брусина сопровождалось прямыми выпадами рассказчика против "романтической природы" мировосприятия "всего молодого поколения": "То-то у вас в голове все романтизм ходит, — отвечал Д<митрий> П<етрович>, - вы бы вот на фуфу да на удалую! оттого именно и не выходит у вас ничего, что вы не видите цели, что действуете всю жизнь без системы". "Клеймя романтизмом" все формы выражения недовольства жизнью, рассказчик завершал свой спор с "молодым человеком" гневной тирадой в адрес "романтических натур": "А все романтизм, все крайности! — продолжал Д<митрий> П<етрович>, ободренный всеобщим молчаньем, — все оттого, что человек не сознает сам своих собственных действительных интересов, а заполняет жизнь свою какими-то глупыми пугалами, которым всю жизнь свою служит. Да! именно все оттого, что ложно глядят на вещи, не зная, откуда и куда идут".

Как и в «Противоречиях», Салтыков сближал понятие «романтизм» с «отвлеченностями» утопического социализма. Беспомощность своего героя писатель мотивировал не только «мечтательным» воспитанием, но и влиянием кружка, способствовавшим превращению его в "нелепого утописта".

Обличая умозрительность кружковых занятий, Салтыков использовал в рассказе отдельные штрихи из быта майковско-милютинского кружка. В этом отношении характеристика последнего представляет несомненный автобиографический интерес как отражение внутренней потребности писателя освободиться от "обилия деятельности чисто книжной". Но общая оценка кружка, подчиненная логике рассказа о беспочвенности романтизма Брусина, не совпадала с действительным содержанием поисков Майкова, Милютина и Салтыкова. В 1846–1847 годах все они включились в борьбу с романтизмом, требуя от писателей, экономистов и социологов разоблачения этого "комического периода призраков" и "индийского созерцания"[71] "Это не были словопрения бесплодные, — писал впоследствии Салтыков-Щедрин в повести "Тихое пристанище", — напротив того, проходя через ряд фактов и умозаключений, мысль фаталистически подходила к сознанию необходимости деятельного начала в жизни". Именно поэтому с каждым новым произведением углублялось критическое отношение Салтыкова к романтизму.

В характере Брусина сохранилось много от героя «Противоречий»: "разлад с действительностью" как следствие воспитания и увлечения «призраками», постоянный самоанализ — каждый шаг свой Брусин сопровождал "непомерной умственной работой", "трудным процессом колебаний".