Повести

Стр. 283. В последнее время критики наши ввели похвальный обычай нападать на те произведения литературы, в которых изображаются так называемые «больные». — А. Д. Галахов называл книгу «Октавы» Е. Вердеревского. Больной (рассказ в стихах)" «анахронизмом», которому следовало "явиться несколькими годами раньше". "Что делать нашему времени с больными? — спрашивал он в обзоре "Русская литература в 1847 году". — Ему нужен человек здоровый… тот, которого не изображала еще поэзия. Советуем ей посмотреть на него пристальнее, оставив нравственных калек на содержании инвалидной фантазии" ("Отечественные записки", 1848, № 1, отд. V, стр. 26, см. также рецензию С. С. Дудышкина на «Октавы» Вердеревского -1847, № 9, отд. VI, стр. 1–8). С критикой героя Вердеревского выступал и В. Майков ("Современник", 1847, № 9, стр. 45–54).

Стр. 284 Видов этого помешательства ужасно много… они имеют все признаки нормального, здорового состояния. — Скептические раздумья Салтыкова навеяны, вероятно, гротескной теорией Крупова, составившего "диагностику безумия", которое стало "естественным состоянием всего человечества" ("Современник", 1847, № 9. Ср. А. И. Герцен, т. IV стр. 257, 264).

…князя Чернышева. — Военный министр А. И. Чернышев. В его ведении находилась канцелярия военного министерства, где Салтыков служил в 1844–1848 годах. После замечания Николая I о "вредном направлении" повестей «Противоречия» и "Запутанное дело" Чернышев распорядился об аресте их автора, предлагая разжаловать его в солдаты и «упечь» на Кавказ. Распоряжение военного министра было заменено царем "высылкой на службу в Вятку".

известное сочинение Тредьяковского "Езда в остров любви". — Это не оригинальное сочинение В. К. Тредьяковского, а изданный им в 1730 году перевод авантюрно-галантного романа французского писателя XVII века Поля Тальмана. Роман представлял собой своего рода аллегорическую энциклопедию любви, предусматривающую все случаи любовных отношений. Заглавие этой "книги сладкия любви" Салтыков использовал впоследствии для обобщенной иронической характеристики русского дворянства XVIII века с его стремлением срывать "цветы удовольствия".

Стр. 296. ужасно не любила книг, настоящий Омар в юбке! — Историческая легенда (не соответствующая действительности) приписывала мусульманскому халифу Омару ибн-Хаттабу сожжение в 642 году знаменитой библиотеки в Александрии.

Стр. 302. Кушелев сад, или Кушелева дача, — пригородное поместье гр. Кушелевых-Безбородко (в районе Выборгской стороны старого Петербурга).

Стр. 303. не то мартинисты, не то коммунисты… солнцу молебны служат и обедни поют. — Салтыков намеренно смешивает коммунистов с мартинистами (мистическая секта, основанная в XVIII веке Мартинесом Паскалисом), чтобы завуалировать намек на "Город солнца" Томазо Кампанеллы (1602), где солнце воплощало божественное начало, руководящее миром. Это знаменитое сочинение одного из ранних представителей утопического коммунизма было, несомненно, знакомо Салтыкову, хотя бы в пересказе и оценках французских социалистов-утопистов.

Стр. 308. Здравомысл и Добросерд — имена положительных персонажей резонеров, характерные для классицистской традиции XVIII века, когда имена героев прямо указывали на их добродетели или пороки.

Ловеласа — мучителя сердец… она ведь не Кларисса. — Имеются в виду герои романа Самюэля Ричардсона "Кларисса Гарлоу, или История молодой леди" (1747–1748).

Стр. 310. Фактотум — доверенное лицо (от лат. factotum — делай все), здесь — прислуга, лакей.

повелительница острова Стультиции. Достойная супруга великого царя Комиса. — Эти образы были, по-видимому, навеяны сатирической мифологией знаменитого нидерландского писателя XV в. Эразма Роттердамского. Повелительницами островов Глупости (Stultitia — глупость, лат.), вскормившими ее, были нимфы Метэ (Опьянение) и Апедия (Невоспитанность), оргии которых разделял Комис — бог пиршеств (буквально — "разгул"), "верный слуга" Глупости. См. Эразм Роттердамский, Похвала глупости, гл. VIII–IX.