Повести

События последних трех-четырех лет и разговоры сыновей, к которым старый Лоев прислушивался уже год, ему подсказали, что на свете были и есть две правды, две истины — правда и истина богатых и правда и истина бедных. Для того, кто дерет с тебя шкуру, хорошо одно, а для того, с кого дерут шкуру, — другое. В России, в его любимой России, России Деда Ивана, народ стал жить по своей правде, по своим законам. Эта правда и эти законы не нравятся русским богачам, да и не только им, они не нравятся богачам всего мира. И когда бедняки всего мира в правде и законах русского народа начинают видеть свою правду и свои законы, хвалят их и защищают, богачам это становится не по нутру. А почему? Новая власть в России не нравится свату Добри, но почему он злится на меня за то, что она нравится мне? — рассуждал старый Лоев. И все собирался при случае поспорить с Гашковым. Старый богатей надуется. Ну и пусть дуется. Раскричится. Ну и пусть кричит.

Сельские коммунисты открыли свой клуб. Там собиралась в основном молодежь, бывшие фронтовики, те, кто тайком читал в окопах «Рабочую газету», распространял по ночам среди солдат листовки, призывающие бороться с войной. Из околийского и окружного городов приходили к ним опытные товарищи, рассказывали о политических событиях в стране и за границей. Все свободное время Илья Лоев проводил в этом клубе, созданном с такими усилиями старыми и новыми тесняками. Илья был избран членом руководства коммунистической группы села.

В прежние годы во время молотьбы село пустело. Пустовали корчма и кофейня. Но в этот год по вечерам, особенно в воскресные и праздничные дни, крестьяне собирались в этих заведениях, чтобы обсудить политические события, узнать что-нибудь новое. Однако оживленнее всего было по вечерам в клубе тесняков. Говорили, что в Софии происходят бунты, что поддерживаемая широкими социалистами полиция стреляет в рабочих, есть убитые и раненые. Нередки случаи убийства коммунистов и во многих других городах. «Смотри-ка, и у нас как в России!» — думал взволнованный Лоев. От любопытства ему не сиделось на месте. В клуб коммунистов он ни разу не ходил — ему казалось, что там собирается одна молодежь. Но однажды вечером он узнал, что из города пришел человек, который будет говорить о внутреннем положении Болгарии. И старый Лоев направился к клубу. В небольшом помещении собралось человек тридцать. Одни сидели на стульях, другие устроились на двух скамейках, третьи толпились возле прилавка, за которым молодой парень продавал разную мелочь, четвертые разглядывали развешанные на стенах картины и портреты. Старик внимательно читал надписи под портретами, рассматривал изображенные на них лица. Почти все были с бородами, и ему казалось, что они сошли со страниц библии. Но одна из надписей заставила его вздрогнуть, он отступил на шаг, чтобы получше рассмотреть лицо мужчины. Неужели Ленин? Да, так и было написано — Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Большой высокий лоб, бородка. Лоеву хотелось запомнить каждую черточку этого лица, словно в них заключались ум и сила этого прославленного человека. Немного прищуренные глаза, казалось, спрашивали старика: «А по какому пути пошел ты, добрый человек?»

Старому Лоеву показалось неудобным так долго смотреть на портрет Ленина, поэтому он отошел от него. В этот момент в клуб вошли Илья Лоев и Русин Гашков. Русин заметил тестя, несколько сконфуженно кивнул ему, но сразу же перевел взгляд на невысокого, коренастого мужчину, который сидел в противоположном углу на скамейке. При виде его Русин оживился, немного покраснел, потом улыбнулся и направился к незнакомцу. Тот, увидев его, тоже оставил своих собеседников, встал и пошел ему навстречу. Они хлопнули друг друга по плечу, обнялись, расцеловались.

— Господин подпоручик! Вы — здесь? И я ничего не знаю! — восклицал Русин, держа его за плечи и улыбаясь.

— Какой же я теперь господин подпоручик! — с мягким упреком ответил мужчина. — Сейчас нас не разделяют ни погоны, ни военная дисциплина, сейчас мы товарищи.

Как обычно в таких случаях, два недавних фронтовика — офицер и солдат принялись расспрашивать друг друга о том, как удалось убежать из лагеря заложников, что пришлось пережить во время скитаний, пока не добрались до болгарской земли. Потом потекли воспоминания о жизни в окопах.

— Он был моим взводным командиром, — объяснил Русин сгрудившимся вокруг них парням, которые с интересом прислушивались к их разговору.

Коренастый мужчина рассказал, как Гашков спас его от военного трибунала и расстрела.

— Скажи он одно слово, тесняцкая группа роты пропала бы. Потом мы и его привлекли… И хорошо поработали…