Повести

В газете «День» что-то обведено карандашом, но что — не видно. Николай положил на нее свою ладонь.

 — Мужики, надо решить дело с Сабуренковым. Кокшайские вот–вот перехватят. Всю землю под яровое арендуют.

 — Как арендуют? Эта земля испокон веков была нашей помещицы, — сказал Козулин.

 — Была, да Сабуренкову продана.

 — А почем он хочет? — спросил Денис.

 — По пять рублей.

 — Дорого. По три за десятину хватит.

Они начали спорить между собой, в какую цену арендовать. Торговались, кричали, а мы молча переглядывались с Филиппом и Павлом.

Они совсем не обращались к нам, считая, что мы, видно, в этом деле ничего не смыслим, а выбраны только «для близиру». И когда уже сговорились, встал Филя. Огромная тень его пала на стену.

 — Вы что? — обвел он их острым оком. — За этим пас народ выбрал, чтобы мы деньги платили кровопийцам? Вы, бороды, с ума сошли? Завтра чтоб духу их не было в имениях. Снять оттуда военнопленных, поставить старосту от себя. Вы что молчите? — обратился Филя сначала ко мне.

 — Правильно, Филипп.

 — Павел? — круто повернулся он.

 — Конечно, отобрать! Старики боятся.

 — Степка?! — допрашивал Филя.

И Степка прохрипел:

 — Аренда по карману богатым…

 — Пиши, Петр. Отобрать безвозмездно!

Писать! Долго ли написать! Чтобы успокоить Филю, я начал записывать то, что он говорил. Наступила тишина. Николай не сразу нашелся, что возразить. А может быть, выжидал, что скажут мужики.

Но они молчали. Тогда Николай придвинул к себе газеты, поискал в них что-то и, посмотрев на Филю, спокойно заявил:

 — Ты газет не читаешь. У нас есть Временное правительство.

 — Оно из буржуев, — перебил Филя. — Князь Львов, князь Урусов и еще какие-то.

 — Что же, ты не признаешь этой власти?

 — Не признаю.

 — Какой же придерживаешься?

Филя посмотрел на меня, на Павлушку. Взглядами мы ему подтвердили: «Говори!»

 — Только свою власть! А она есть — Совет рабочих и солдатских депутатов.

Николай посмотрел на своих и ехидно, тихо сказал:

 — Так, так. А где крестьянская власть?

 — Там же.

 — Нет, Филипп. Все вы, — и он вздохнул, — в заблуждении.

Взял карандаш и начал еще что-то обводить в газете. В наступившее молчание вдруг ворвался голос моего отца:

 — «И сказал господь Моисею, говоря: владейте землею их и вам отдают, в наследие землю, в которой течет молоко и мед».

 — Вот наша партия социалистов–революционерсв как постановляет, — взял Николай газету.

 — Эсеров? — вскинулся Филя. — То партия буржуев… и кулаков.

Он попал в самое сердце.

 — Ваша какая партия? — спросил Денис.

 — Наша партия? — приблизился к Денису Филя и согнулся. — Наша партия рабоче–крестьянская. Прозывается она большевики. Понял? В ней больше народу.

Денис засмеялся.

 — А ты считал? Ну-ка, Николай, огласи, что наша трудовая партия постановляет.

Но Николай решил еще что-то возразить Филе.

 — Где ваш Совет?

 — В Питере. А ваша партия где? — спросил и Филя.

 — В одном месте с вашим Советом.

Игнат развел руками. Он все время то с нами соглашался, то с Николаем.

 — В одном месте, и не договорятся.

По складам, подчеркивая некоторые слова, Николай читал в газете «День»:

 — «Всякие попытки к немедленному захвату частновладельческих земель могут гибельно… — поднял Николай палец и посмотрел на Филю, — отр–отра–зиться на пра–авильном течении… сельскохозяйственной жизни». Понял, Филипп?

 — Как же! Читай дальше. Эх, жалко СабуренкоЕа с Климовым пет. Они тоже, поди, в вашей трудовой.

 — «Конфи–фискации обра–ба–батываемых…»

 — Дан Цетру, он лучше прочитает. А то, как курица в грамоте, так и ты. Тоже, эсер… — заметил Филипп.

Николай не обратил на его слова внимания. Водил пальцем, словно выковыривая буквы.

 — «…удельных, кабинетских и частно–вла–дельче–ских земель может быть проведена… только… законодательным, — он снова выше головы поднял руку с указательным пальцем, — путем через Учреди–итель–ное собрание, которое даст народу и землю и волю!» — наконец-то одолел он и торжествующе обвел всех взглядом. — Это не разумно?

 — Разумно, — подхватил Козулин. — Отберем землю, а к нам стражников пришлют.

 — Ученые в том году, — сказал Денис.

 — Вас и не учили, — вступился я. — Вам и земля не нужна. У вас отруба, участки. На черта вам земля! А то: «Земля и воля». Давно у вас и земля есть, и во всем вам полная воля. Пойдемте на сход и заявим солдаткам, чтобы они арендовали.

 — А вы как? Захватным путем? Без закона?

 — Совершенно верно. Где эти законы?

 — Пойти и взять? — допрашивал Николай.

 — Зачем «пойти и взять». Сначала выгнать помещика.

 — Он денежки в банк платил?

 — А нам от этого не жарко. Наша партия за то — землю отобрать. И Совет… — поднял я палец, нарочно, как Николай, — рабочих и солдатских депутатов тоже за это!

 — Не за помещиков мы, — обратился Николай ко мне, — а тоже за землю и волю. Только одно: не время пока.

 — Ия одно: ошибся народ, когда вас выбирал в комитет.

 — Как ошибся? — вскинулся на меня Николай. — Свободное голосование.

 — Какое свободное! У вас, богатеев, почти все село в долгу. Попробуй голосовать против. Вы, — в глаза вам говорю, — кулаки. Летних и зимних работников держали. Сейчас пленных имеете. Не по дороге нам с вами.