Повести и рассказы

- А ты мне не можешь где-нибудь достать старый номер?

- Трудновато. За рубль - пожалуй.

- Три дам, только достань.

- Слушаю-с, ваше сиятельство.

Эта наглядная интермедия произвела на колебавшегося Подходцева глубокое впечатление.

- Действительно, издавать журнал прелюбопытно. А книжные магазины тоже будут продавать?

- Конечно! - вскричал Клинков. И обратился к Громову: - Скажите, приказчик книжного магазина, у вас имеется "Апельсин"?

Громов зашел за стол, изображавший собою прилавок, и, изогнувшись, ответил:

- "Апельсин"? Сколько номеров прикажете?

- Десять. Хочу послать своей племяннице, брату, еще кое-кому.

- У нас осталось всего три штуки...

- О, добрый приказчик! Дайте мне десять номеров.

- Не могу, - сухо ответил Громов, - на вас не напасешься.

- О, многомилостивый торговец! Сжальтесь надо мной... Жена запретила мне являться домой без десяти номеров "Апельсина".

- Или берите три, или проваливайте.

Клинков упал на колени и, протягивая молитвенно руки, завопил:

- Я утоплюсь, если вы не дадите мне десяти номеров. О, спасите меня!..

И, встав с колен, отряхнул пыль с брюк, обернулся к Подходцеву и сказал другим, более спокойным тоном:

- Так будет в книжных магазинах.

- Значит, публика, по-вашему, заинтересуется им?

- Публика? - подхватил Клинков. - Я себе рисую такую картину...

Он снова упал перед Громовым на колени и, протягивая к нему руки, простонал:

- Марья Петровна! Я люблю вас, будьте моей.

- Хорошо, - пропищал Громов, кокетливо обмахиваясь подушкой.

- Мы будем так счастливы... Будем по вечерам читать "Апельсин".

- А что такое "Апельсин"? - снова пропищал Громов, скорчив бессмысленную физиономию.

- А-а! - свирепо зарычал Клинков. - Вы, Марья Петровна, не знаете - что такое "Апельсин"?! В таком случае - черт с вами! Отказываюсь от вас! Навсегда!

- Ах - вскрикнула "Марья Петровна" и в обмороке упала Подходцеву на руки.

Такая блестящая иллюстрация успеха и значения журнала рассеяла последние колебания Подходцева.

- А денег у нас хватит? - спросил этот деловой малый.

- Конечно! Полтораста - за бумагу, столько же - типографии, пятьдесят на клише и остальное на мелкие расходы. Первый же номер даст рублей двести прибыли.

- Evviva, "Apelsino"! - вскричал Клинков. - Господин издатель! Дайте сотруднику десять рублей аванса.

Подходцев развалился на стуле и снисходительно поглядел на Клинкова:

- Ох, уж эти мне сотрудники. Все бы им только авансы да авансы. Ну, нате, возьмите. Только чтобы это было последний раз. И, пожалуйста, не запоздайте с материалом.

Клинков сунул деньги в карман и шаркнул ногой:

- Заведующий художественной частью журнала "Апельсин" приглашает редактора и издателя в ближайший ресторан откушать хлеба-соли, заложив этим, как говорится, фундамент.

Поднимаясь в три часа ночи по лестнице, редакция журнала "Апельсин" делала не совсем уверенные шаги и хором пела следующую, не совсем складную песню:

Мать и брат, отец и сын,

Все читают "Апельсин".

Нищий, дворник, кардинал

Все читают наш журнал.

А Громов добавлял соло:

Кто же не читает,

Тот

Идиот,

В "Апельсинах" ничего не понимает!

Глава VI

ДЕЛОВЫЕ ЛЮДИ

Подходцев с утра до вечера носился по типографиям, продавцам бумаги и цинкографиям...

А ночью ему не было покоя.

Будил его заработавшийся за столом Громов:

- Слушай, Подходцев... Ты извини, что я тебя разбудил... Ничего?

- Да уж черт с тобой... Все равно проснулся. Что надо?

- Скажи, хорошая рифма - "водосточная" и "уполномоченная".

- Нет, - призадумавшись, отвечал Подходцев. - Поставь что угодно, но другое: восточная, неурочная, молочная, сочная, потолочная...

- Спасибо, милый. Теперь спи.

Будил и Клинков.

- Подходцев, проснись.

- Что тебе надо?!

- Сними на минутку рубашку.

- Что ты - сечь меня хочешь? - стонал уставший за день Подходцев.

- Нет, мне нужно зарисовать двуглавый мускул. У меня тут в карикатуре борец участвует.

- Попроси Громова.

- Ну, нашел тоже руку... У него кочерга, а не рука...

- О, чтоб вас черти... Ну, на, рисуй скорей.

- Согни руку так... Спасибо, дружище. А может, ты бы встал и надел ботинки?.. У тебя такие красивые. Я рисую светскую сценку, и одна нога у меня какая-то вымученная.

- О, чтоб вы...

А с другой стороны доносился заискивающий голос Громова:

- Подходушка, можно выразиться: "ее розовые губки усмехнулись"?

- Можно! Выражайся. Если вы меня еще раз разбудите - я тоже выражусь!..

Работа кипела.

* * *

В одной из комнат типографии лежал правильными пачками свежий, только что вышедший номер "Апельсина".

Это был великий день для трех товарищей. Десятки раз они хватались за номер, перелистывали его, даже внюхивались в запах типографской краски:

- А, ей-богу, хорошо пахнет. По-моему, прекрасный номер. И рисунки хлесткие, и текст. Хе-хе...

Первый газетчик, который явился за десятком номеров, вызвал самые бурные овации трех друзей.

- Газетчик. Здравствуйте, дружище! У вас давно такое симпатичное лицо?

- А глаза! Прекрасные серые глаза.

- А голос! Если таким голосом сказать покупателю: "Вот, купите этот прекрасный журнал под названием "Апельсин", - то всякий разорится, а купит!