Повести л-ских писателей

Год в наводке был тысяча девятьсот девяносто второй. Ещё Закиров успел выяснить, что библиотеку закрыли в девяносто втором. Это упоминается в «Предварительных выводах»; см. раздел «Распространители». А главное, в блокноте, который мама подарила Даше, когда они вернулись с площадки, Лидия названа «сотрудницей какой-то библиотеки в Сланцах, закрытой в прошлом году». Учитывая, что к Дашиной маме в Питер Лидия Никитична приезжала в девяносто третьем и что запись в блокноте сделана тогда же, всё сходится.

Время года в наводке – осень. Скорее всего, октябрь. Листья уже все пожелтели, но ещё не облетели. Только некоторые деревья стоят голые. День промозглый, пасмурный. C утра был дождь, на разбитом асфальте лужи, и под конец наводки снова накрапывает. Но поначалу дождя нет.

Время суток – середина дня. Лидия Никитична часто поглядывает на механические наручные часы с одинаковыми палочками вместо цифр. Часы большие, «мужские», на широком кожаном ремешке. Когда Лидия смотрит на них в первый раз, они показывают примерно 1 час 53 минуты. Когда смотрит в последний раз – примерно 2:57.

Драматических событий в наводке нет. Лидия спускается по узкой лестнице в полутёмном подъезде, сладко пахнущем сырой гнилью. Лидия пересекает двор, окружённый домами из бетонных квадратов. Лидия идёт по городу, похожему на тот, где живёт бабушка Ира, но грязнее, теснее, и ниже, и как будто тусклей, почти без вывесок и наружной рекламы, и даже без фасадов, покрашенных на высоту первого этажа. Лидия останавливается у кулинарного ларька на главной улице. Решает себя побаловать. Кропотливо отсчитывает странные рубли из облезлого кошелька с металлической застёжкой: «Будьте добры, один беляшик и один с капустой. Здесь без сдачи».

Купив пирожки, Лидия идёт дальше по главной улице. Она переходит улицу на перекрёстке со светофором. Потом идёт в обратном направлении, сворачивает во дворы, заходит в подъезд кирпичной пятиэтажки. Карабкается на четвёртый этаж. Заходит домой – видимо, в ту самую однокомнатную квартиру, где ночевала и читала ПЛП свидетельница Карминова.

Дома Лидия справляет нужду в унитаз с бачком без крышки. Слава богу, появилась бумага туалетная в этом году. Лидия тщательно моет руки над ванной. (Кран плохо достаёт до раковины.) Потом глядится в зеркало. Ох, как жаль косу до сих пор. Но сил больше не было возиться. Да и волосы начали лезть. Поправив волосы, Лидия идёт на кухню и съедает пирожки, запивая их чаем из термоса. Любуется осенней листвой за окном. По стёклам, пока она ест, начинают постукивать капли. Лидия встаёт из-за стола, принимает таблетку, идёт обратно в крошечную прихожую.

У Лидии сегодня в плане наведаться ещё к одному должнику. Должника зовут Н.В. Герасимов. Он так и не вернул две книги: «Третий пояс мудрости» А.Б. Снисаренко и «Голос дьявола среди снегов и джунглей» Ю.Е. Березкина. Обе выданы в марте 1991-го. Герасимов любит древние религии. Когда встречает Лидию на улице, вечно талдычит про возрождение язычества и обещает, что «вскорости непременно» занесёт «книжный должок». Он преподаёт математику в техникуме и живёт на улице ИТР. Это на другом берегу Плюссы. Лидия знает: ей, с её ногой и палкой, ковылять туда в лучшем случае полчаса, теперь ещё и под дождём. Но она хочет выполнить свой план, вычеркнуть Н.В. Герасимова из тетради с должниками.

С первого декабря Лидию отправляют на пенсию. Библиотеки, в которой она проработала восемнадцать лет, уже фактически не существует. На́ дом перестали выдавать в июне. В сентябре закрылись полностью. Львиную долю их ветхого фонда списали, включая многое из того, что она теперь собирает по всему городу. Впрочем, и те книги, которые по правилам не подлежат списанию, вряд ли кому-то понадобятся. Центральная их не возьмёт, там свои некуда ставить. Детская тоже не возьмёт. На макулатуру – и то нынче не вывезут. Сожгут во дворе заодно с каталогом и полками. Разве что по школам удастся какие-то книжки пристроить. Или в тот же техникум. Можно как раз переговорить с Герасимовым на этот счёт, убить двух зайцев одним походом за Плюссу.

Во время наводки Лидия много думает о «Повестях литовских писателей» – особенно дома, пока ест пирожки. Книга хранится в комнате в письменном отделении секретера. В последние месяцы Лидия часто достаёт её оттуда, но не для чтения. Просто чтобы подержать в руках. Она помнит сюжеты ПЛП лучше, чем «Иронию судьбы», некоторые абзацы знает наизусть. Ей больше не нужно читать сборник фантастики в изумрудной обложке; ей нужно принять решение. Её мысли крутятся вокруг одного: следует ли наконец восстановить ПЛП в фонде библиотеки. Она годами откладывала это решение. Теперь его некуда откладывать. Место в будущем кончилось.