Повести л-ских писателей

Женщина не ответила сразу, и Имма заставила себя посмотреть на неё. С лица женщины уже сошла краска. Руки расцепились, поднесли к животу чёрную сумочку, висевшую у женщины на плече, и теперь копались в ней. Это действие было настолько обыденным, лишённым всякой театральности, что Имме наконец бросились в глаза важные детали, которые она заметила бы в первое же мгновение, если б не забыла всё на свете, увидев перед собой ожившее лицо с книжного мешка Серены Легренци.

– Я куплю эту книгу, – сказала тем временем женщина. Она нашла в сумочке ворох купюр разного достоинства и теперь разглядывала их. – Этого хватит? – Она протянула купюры Имме. – Я куплю эту книгу на итальянском.

Имма начала пересчитывать разноцветные банкноты, но бросила, не добравшись до половины. Ворох содержал никак не меньше пятисот евро. Имма выбрала из него пятёрку и две десятки. Вернув женщине остальное, она поднесла книгу к сканеру, достала из кассы один евро сдачи и спросила, нужен ли пакетик.

– …Нет-нет, благодарю вас, – ответила женщина после очередного замешательства. – Я покупаю только эту книгу.

Когда Имма размагнитила защитную этикетку и протянула обратно увесистый том в глянцевой обложке, женщина схватила его обеими руками с внезапной жадностью.

– Ещё раз благодарю вас… – пробормотала она, уже не глядя на Имму. – Оставьте сдачу себе. – Она повернулась, чтобы уйти. – Arrivederla, signorina[12].

– Arriveder… Aspetti, signora! – Имма растерянно протянула в никуда одноевровую монету. – Signora![13]

Но женщина уже спешила прочь от кассы.

Судя по чеку, который Имма забыла вложить в книгу, было 14:58. Максимум 14:59. До того, как вниманием Иммы завладел следующий покупатель, она успела отметить, что женщина подошла к эскалатору, ведущему на первый этаж, и ступила на него, робко потоптавшись у края. Потом, до самого конца смены, во время каждой мелкой передышки между покупателями Имма вспоминала странную детскую робость, с которой женщина встала на эскалатор, и поражалась, что не сразу обратила внимание на важные детали, упомянутые выше. Как можно было не заметить возраст женщины (зрелый, совсем не дамсовский возраст)? Или её акцент (настоящий славянский акцент)? Её одежду? Ведь женщина с книжного мешка Серены Легренци была одета совершенно обыкновенно. Короткая тёмно-зелёная куртка на молнии. Чёрные джинсы. Серые ботинки на невысоком каблуке.

Каблук этот, кстати, тоже не лез у Иммы из головы. Она снова и снова ловила себя на мысли: почему маленькая русская революционерка не выбрала каблуки повыше?

Ламповая фантастика с прифигевшей молодой протагонисткой

Хельсинки. Подвальный этаж магазина «Лакония».

Июль 2020 года

В финском оригинале последние слова, которые Даша Кожемякина услышала по телефону, звучали так:

– …Vuoron loppuun asti hän mietti lisäksi, miksi pienikokoinen vallankumouksellinen ei ollut hankkinut korkeakorkoisempia kenkiä.

«Кроме того, до конца смены она размышляла, почему низкорослая революционерка не нашла себе ботинки с более высокими каблуками».

Это к тому, что пересказ мой, при всей своей вольности, содержит мало отсебятины. Звонок НАСЧЁТ РАСПЕЧАТОК взаправду оборвался на каблуках. Дальше вообще ничего не было – даже гудков каких-нибудь. Только тишина и отметка о вызове с неизвестного номера в 19:11. Номер был до того неизвестный, что даже не определился.

Даша опустила руку с телефоном и минуты на две застыла у края стола. Стол, как мы помним, был длинный, и на нём стояли опрятными стопками книги с Линнанкоскенкату. Даша не представляла, сколько кругов наре́зала вокруг библиотеки мёртвого русского, пока ей рассказывали про Имму Боццини. Наверное, очень много.

Когда надежда, что ей немедленно перезвонят и расскажут, что было дальше, угасла, Даша сунула телефон в карман и бросилась перелистывать распечатки. К сожалению, память не обманывала её: в распечатках не было никаких итальянских студенток, не было революционерки по фамилии «Коллонтай». Негина Елена, свидетельница номер три, говорила, что не помнит «параллелей с Болоньей», и предлагала взамен легенду про влюблённых, погубленных Берией. Карминова Лара, свидетельница номер пять, уверяла, что в её «Повестях л-ских писателей» Италия и Болонья отсутствовали напрочь.

Даша положила распечатки на ближайшую стопку ФАНТАСТИКИ. Наверное, надо было сесть. Сесть, успокоиться и привести мысли в какое-нибудь подобие порядка.

Она села и задумалась.

Первым делом она бесстрашно признала самое невероятное: её мечта попасть в тёплый ламповый детектив сбылась. Причём «сбылась» – это ещё мягко было сказано. Метафорический паровоз её коронавирусного лета проехал остановку «Ламповый Детектив», едва притормозив. Теперь он катился на всех парах к станции «Ламповая Фантастика С Прифигевшей Молодой Протагонисткой».