Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

Разделка человека, в деталях, мало отличается от разделки туши любого животного. Нужно вынуть кишки, и поскорее. Ободрать остов, отсечь мясо от костей и выпустить кровь, как можно больше крови. Обычно для этого тело рассекают на четверти и подвешивают на крюках, позади повозки, и остающийся по тракту кровавый след делает символический смысл произошедшего весьма ясным. Так или иначе, мастер Маст трудился споро и производительно, рассекая хрящи, сухожилия и связки, и вскоре разнородные куски бывшего Кляппа Роуда качались, роняя алые капли, на задке кареты. Голова была брошена в сторону неглубокой ямы, вместившей кожу, органы и внутренности.

Бедный Кляпп! Какое горе, какое раскаяние обуяло меня!

Впрочем, нужно признаться, эти чувства весьма конфликтовали с голодным бурчанием желудка, а слюна текла все сильнее, намекая на разнообразные ублажения языка...

Бреш Фластырь подобрался ближе, едва мы пустились в путь. - Это было гадко, Бликер.

- Если мышь загнать в угол...

- Мышь? Не вы. Скорее гадюка пробралась меж нами.

- Рад видеть, что вы вняли предостережению.

- Не сомневаюсь. Знаете, я мог бы спутать вам карты. Это вы лежали бы на месте Кляппа, а я был бы в безопасности.

- Хотите, чтобы я продолжил рассказ? Перечислил иных любовников женщины, у которой было много братьев?

- Второй раз не сработает.

- Готовы поставить жизнь на самоконтроль Крошки?

Бреш облизал губы. - Теперь у вас две истории, и Пурса не особо довольна. Ей вовсе не нравится то, что вы сделали с Кляппом. Использовали ее историю. Она тоже ощутила вину.

- Ну, Бреш, это игра воображения.

- Она больше не будет вам потакать.

- Поистине.

- Думаю, вы уже мертвец.

- Бреш! - заревел Тулгорд Мудрый. - Развесели нас! Пой, парень, пой!

- Но у нас уже есть ужин!

Крошка Певун засмеялся. - Может, мы хотим десерта. Комар?

- Десерт.

- Блоха?

- Нет, спасибочки.

Братья встали, выпучив глаза. Лицо Блохи исказилось. - Брюхо ломит уже шесть дней. Во мне куски четырех человек, притом поэтов. Плохих поэтов.

Руки Крошки сжались. - Десерт тебя излечит, Блоха.

- В медовой заливке, - причмокнул Комар. - Если найдем улей.

Блоха хмурился. - Может, глаз или два, - задумался он.

- Бреш! - заревел Крошка.

- У меня есть! Слушайте, это чудо. Называется "Ночь Ассасина"...

- Рыцари не могут быть ассасинами, - указал Арпо Снисходительный. - Это правило. Рыцари не могут быть ассасинами, колдуны - оружейниками, а бродяги использовать палицы и булавы. Все знают.

Тулгорд нахмурился. - Пальцы? А почему?

- Палицы. Да ты же путал мрака с раком...

- Да, раки скачут во мраке, но только под конец.

Бреш озирался, будто оглоушенный.

- Будем слушать, - велел Крошка.

- Маммииииии! Гаммииииииии! Олололо!

- О горе! - послышалось хриплое карканье Опустеллы. Она брела далеко позади кареты, став призрачно-серой от пыли.

- Я просто разогреваю певческий голос, - объяснил Бреш. - Итак, "Ночь Ассасина". Оригинальное сочинение Бреша Фластыря. Слова Бреша Фластыря, музыка Бреша Фластыря. Сочинено в год...

- Пой или умрешь, - бросил Крошка Певун.

Мрачна ночь в сердце города Малаза
Тьмой небо скрыто, тьма струится внииииз
Такая темнота, что неподвластна глазу
Вот где-то стражник крикнул "Берегиииись!"

Но крик его и слабым был, и зряшным

На улицах не увидать людеееей
Калам Мекхар карабкался на башню
Презрев соблазны лестниц и дверреееей

Императрица корчилась в веселье

Жестоких пыток намечая плаааан
Но слышен рык - подействовало зелье
Что ей поднес безвестный шарлатаааан

Покинув трон, Лейсин по коридорам

Спешит в исписанный проклятьями клозеееет
Оно струится яростным напором
И пахнет так, что больше мочи неееет...

- Она что, села на толчок? - закричал Тулгорд Мудрый. - Ее пронесло?

- В том всё и дело! - взвился Бреш. - Все поют про королей и принцесс и героев, но никто не упоминает естественные телесные функции. Я показываю Безумную Императрицу в момент уязвимости, видите? Чтобы вызвать больше симпатии, напомнить слушателю, что она тоже человек.

- Люди с таким хорошо знакомы, им не хочется слушать про понос в песне о героических ассасинах!

- Я создаю сцену!

- Да пусть создает, - вмешался Крошка, тут же наставив на Бреша обвиняющий палец. - Но дальше без естественных телесных фунций!