Повести о карме

– Эй, крабы? Почему пол ещё грязный?!

Да с этого пола есть можно! Доски облизывать!

– Принесите свежей воды! Моем дальше!

Если так она мучила своего ученика, неудивительно, что он её зарезал.

– Господин Рэйден! Вы свернете себе шею.

– Я?

– Разумеется, вы. Почему вы все время на меня поглядываете?

– Хочу пригласить вас в лапшичную старого Ючи.

– Сейчас?!

– Нет. После занятий.

– Это служебное приглашение?

– Личное, сенсей.

– Во всем, что касается дел за пределами этого додзё, я вам не сенсей. С радостью принимаю ваше приглашение. За еду заплачу̀ я. Это меньшее, чем я могу отплатить вам за содействие в получении грамоты. Ноги шире!

* * *

Шёл дождь, я ждал под навесом.

Болело все.

Видя мои страдания, дядюшка Ючи вертелся вокруг несчастного Торюмона Рэйдена ужом: приносил свежий чай, закармливал сладостями. Пригнал служанку, чтобы та разминала мне плечи, затем мальчика на побегушках – чтобы тот массировал мне ступни. Вооружил обоих флаконом змеиного масла[74], спасающего от ломоты в суставах. Когда хозяин лапшичной решил послать за слепым массажистом, чтобы слепец размял мне недоразмятое, я поднял знамя мятежа.

Велел подать саке.

Тут она и пришла. Понимаю, это недостойно, а для младшего дознавателя службы Карпа-и-Дракона – и вовсе позор, но я не мог воспринимать Нобуюки Кубо-второго иначе как женщину. Смотрел на молодого широкоплечего самурая, а видел бледную до синевы госпожу Йоко, восставшую из могилы.

И разрез на шее тоже видел. Чудеса, правда?

– Заниматься надо усердней, – без предисловий сообщила она, присаживаясь напротив меня. – Поначалу вам будет казаться, что вы умерли. Окоченели, не в силах шевельнуть даже ресницами. Вы будете умирать каждое утро и каждый вечер. Позже вы оживёте, чтобы больше не умирать. Так бывает всегда. Хозяин, лапши с осьминогом!

Я смотрел на неё. На него. На неё. В случае с фуккацу моего собственного отца я быстро принял тот факт, что отец – отец. Знал, конечно, что он – бабушка, и всё-таки – отец, без дурных колебаний. Что же мешало мне повторить это здесь и сейчас, сидя напротив госпожи Йоко?

– Чтобы больше не умирать, – повторил я.

Разговор наш противоречил всем правилам вежливости. Сложись всё иначе, и мы бы сперва говорили о пустяках, погоде, кленовых листьях, затем сочинили бы по стихотворению, вне сомнений, бездарному, восхвалили бы их достоинства, справились бы о здоровье собеседника – разумеется, не в тех выражениях, которыми пользовалась госпожа Йоко! И лишь затем…

Вот оно, подумал я. Вот оно, долгожданное затем.

Пришло, не спросясь.

– Прошу снизойти к моей просьбе, – сказал я. – Дайте мне совет.

Госпожа Йоко наклонилась вперед:

– Совет? Он точно не касается ваших служебных дел? Вы говорили, что приглашение личное.

– Каюсь, мой вопрос касается одного из дел службы. Но дело рассмотрено и закрыто, так что вопрос будет личным. Если вы сочтете, что мой интерес выходит за границы частной беседы, вы всегда можете отказать мне в совете. Вы даже сможете подать жалобу секретарю Окаде. Будьте уверены, он даст вашей жалобе надлежащий ход.

Она долго думала, хмурясь.

– Хорошо, – лицо госпожи Йоко по-прежнему оставалось мрачней тучи. – Я вас слушаю.

– Допустим, я – мастер воинских искусств…

– Допустим? Рэйден-сан, вы требуете от меня невозможного. Богатое воображение не числится в списке моих талантов.

В харчевню вошел бродячий музыкант. Сел в углу, вынул из-за пазухи бамбуковую флейту. Озябшими пальцами тронул отверстия, поднес флейту к губам. Хозяин хотел его выгнать, чтобы не мешал беседе, но госпожа Йоко кинула флейтисту монетку, и дядюшка Ючи сделал вид, что музыкант – его родной брат, потерянный во младенчестве.

Некоторое время мы слушали музыку.

– Ладно, – кивнула госпожа Йоко. – Вы – мастер воинских искусств. Вам нужен совет, как им стать? Я даю такие советы на каждом занятии.

Мои мышцы согласились, откликнувшись болью. «Эй, крабы? Почему пол ещё грязный?!» Признаюсь, я бы с радостью обошёлся без таких советов до весны.

– Я благодарен вам за науку, Кубо-сан. Но если уж мы с вами сумели представить меня мастером…

Произнести новое имя госпожи Йоко оказалось труднее, чем я думал. Проще было бы звать её сенсеем. Увы, мы находились в харчевне, а не в додзё, и беседовали, а не упражнялись.

– В таком случае мы, вероятно, сумеем найти для меня и правильный способ быть убитым?

Глава пятая ИВА НАД ПРУДОМ

1 «Путь коварства и обмана»

– Вы шутите?

– Нет.

– Быть убитым? Вы хотели сказать: правильный способ убить?

– Нет.

– Тогда вспорите себе живот. Вернее способа я не знаю.

– Это самоубийство, Кубо-сан. А мы говорим об убийстве.

– Найдите безумца. Дурачка. Убедите его. Обманите.

Невольно я покосился на Мигеру, скучавшего на улице. Да, ум госпожи Йоко был остёр.

– Безумца, – повторил я. – Дурачка. Почему не ученика?

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

Взгляд её заледенел. Мы сидели в харчевне, но я не мог избавиться от наваждения. Мне казалось, что мы бьёмся в скалах, и главное – не утратить самообладания, как бы госпожа Йоко ни старалась затуманить чувствами мой разум.