Повести о карме

— Однажды к поэту Тосиро из Нагасаки пришёл в гости его друг, поэт Дзёмеи. Они стали пить саке, слагать стихи и читать их друг другу. Так они сидели довольно долго, и саке у них кончилось. Как хозяин дома, Тосиро пошёл в ближайшую лавку, чтобы купить ещё саке, а гость остался его ждать. Но едва хозяин покинул дом, в комнату влетел жуткого вида призрак с ледяными глазами и принялся дуть на Дзёмеи могильным холодом. Поэт понял, что вот-вот замёрзнет насмерть. У него отнялись руки и ноги, он не мог даже убежать. Но тут поэт вспомнил, что успел выпить немало саке, и сам что есть силы дохну́л на призрака. Призрак мгновенно вспыхнул и сгорел в корчах! А оба поэта с тех пор полюбили саке ещё больше.

— Что здесь смешного? — спросил Сэки Осаму, хмуря брови.

Я не нашёлся, что ему ответить.

— Глупость какая-то. Призраки, пьяницы… На остальные вопросы подозреваемый ответил?

— Да, Сэки-сан.

— И никто из свидетелей не уличил его во лжи?

— Нет, Сэки-сан.

— Что-то ещё?

— Новый Акайо заикается. Прежний торговец не заикался. Свидетели подтвердили, что Весёлый Пёс был заикой. Пьяный, он, случалось, и слова не мог произнести без того, чтобы не споткнуться десять раз. Хотя будучи трезв, говорил чётко и связно.

— Обстоятельства смерти совпадают с рассказом подозреваемого?

— Да, Сэки-сан. Досин Хизэши видел труп и говорит, что у него была разбита голова. А подозреваемый утверждает, что торговец Акайо сильно толкнул его в грудь, он упал на спину и ударился затылком.

— Всё это занесено в протокол?

— До последнего слова.

Мигеру скромно сидел у дверей. Повезло мне со слугой! В доме Акайо я велел безликому вести протокол на своём родном языке — и перо в руках каонай летало над бумагой с такой скоростью, что я только диву давался. Я даже зауважал себя за «искусство живота»[42] — вот, я выбрал Мигеру, а другие дознаватели и брать его не хотели!

В том, что я зауважал Мигеру, я не признался бы и под пыткой.

— Он писал на своём языке?

Господин Сэки был догадлив.

— Да, Сэки-сан. Сегодня он всё перепишет, как следует.

— Ночью, что ли? Пусть завтра зайдёт к нашим писцам и продиктует. Это выйдет быстрее.

— Да, Сэки-сан! Я об этом не подумал, простите.

— А о том, какой вынести вердикт по результатам дознания, вы подумали?

— Младший дознаватель не имеет права выносить вердикт. Он может только проводить дознание и устанавливать истину.

— Хороший ответ. Но если бы вы могли выносить вердикт, что бы вы решили?

Экзамен, понял я. Продолжается.

— Жена торговца Акайо хотела бы оставить Весёлого Пса, как замену мужу. Сам Весёлый Пёс не против. Думаю, от этого никому не будет вреда. Если бы я имел право решать, я бы согласился.

Жена торговца слёзно упрашивала меня замолвить за неё словечко и даже совала взятку, но об этом я умолчал. От денег я отказался, накричав на женщину, хотя досин Хизэши смотрел на меня, как на умалишённого. Говорить им, что и так, будь моя воля, вынес бы решение в пользу семьи Акайо, я не стал.

Начинать первое служебное дело со взятки — дурная примета. Об этом меня уведомил архивариус Фудо — еще когда я считал его стариком. Второе-третье дело, как говорят мастера «игры слов»[43] — совсем другое дело. Сёгун, сказал тот же Фудо, всё грозится издать указ о наказании за взяточничество, но до сих пор не собрался.

— А как же попытка сокрытия фуккацу?

— Со всем уважением, Сэки-сан, но с момента смерти пострадавшего ещё не прошло трёх дней. В этот срок можно не заявлять о фуккацу, пока всё не выяснится окончательно. Весёлый Пёс и не думал скрываться, а жена торговца… Она растерялась. Испугалась, что её жизнь сломается. Прибегла к насилию и запирательству. Думаю, в итоге она бы одумалась.

— Одумалась? Вы слишком добры к людям…

Сэки-сан пребывал в сомнениях, но я видел: он уже принял решение. Сомнения — веер, которым он прикрывает от меня своё настоящее лицо.

— Вы правы, Рэйден-сан. Три дня ещё не истекли. Формально состава преступления нет. Муж-пьяница будет достаточным наказанием для этой женщины. Я утверждаю ваше решение. Завтра утром полу́чите свиток с официальным вердиктом и отнесёте этому Псу, или как там его…

— Тору из Доси.

Как же, забыл он! Всё он прекрасно помнит.

— Да, Тору из Доси. Или вызовите его сюда через посыльного. На ваше усмотрение, младший дознаватель.

— Да, Сэки-сан.

— Можете идти.

Я уже был в дверях, когда мне в спину донеслось:

— Хорошая работа. Поздравляю с первым раскрытым делом.

— Тысяча благодарностей, Сэки-сан! Вы слишком добры ко мне, недостойному.

Пытаясь скрыть ликование, я пал ниц.

4 «Что здесь происходит?!»

— Это мой слуга Мигеру. Он будет жить у нас.

Ну да, так распорядился господин Сэки. Так написано в уложении службы. Дознавателю положен слуга-каонай, слуге положено жить в доме хозяина, а хозяин должен обеспечить слугу всем необходимым из своего жалованья.