Читаем Повести разных лет полностью

Б р о д и - И н е с. В первый же день я пошел в книжную лавку. Хотел купить каталог огородных семян на этот год. Вхожу в лавку, вижу — толпа. Думаю, что такое? Едва пробился к прилавку. «Будьте добры, говорю, дайте мне…» Не успел сказать, как мне отвечают: «Вы опоздали, сейчас продан последний экземпляр». — «Как, неужели у вас нет ни одного экземпляра каталога огородных семян?» — «Ах, говорят, извините, мы думали, вам тоже книгу Чарлза Дарвина». Слышите? (Торжествующе.) «Как, Чарлза Дарвина? Так это на нее такой большой спрос?» — «Да, она распродана в один день». Ах, вот что! Ну, тут я не утерпел, сообщил, что мы с вами соседи, и как я всегда говорил миссис Дарвин, что ваш труд не останется без награды… Нет, но какой успех! Конечно, вы станете сейчас же готовить для печати второе издание?

Д а р в и н (несколько ошеломлен словоизлиянием Броди-Инеса). Не знаю. Вряд ли это скоро понадобится…

Б р о д и - И н е с. Как! Я вам говорю, первое распродано у меня на глазах. Да вы просто обязаны выпустить второе, вы знаете, кому не хватило экземпляра вашей книги?

Д а р в и н. Вам?

Б р о д и - И н е с (выдержав паузу). Епископу Оксфордскому!

Д а р в и н (удивленно). В самом деле?

Б р о д и - И н е с. Я видел это собственными глазами.

Д а р в и н. Странно. Зачем епископу Оксфордскому понадобилась моя книга?

Б р о д и - И н е с. Это вас удивляет? А меня нисколько. Вы слишком скромны, мистер Дарвин.

Д а р в и н. Нет, но епископ…

Б р о д и - И н е с. Епископ был страшно огорчен, что книги не оказалось. Он, мне кажется, даже немного обиделся, что ваша книга была оставлена профессору Гексли, а не ему. По крайней мере, он так строго посмотрел на профессора Гексли. Ведь профессор Гексли намного моложе епископа Уилберфорса. Да, дорогой мистер Дарвин, вы уже снискали себе добрую славу и всеобщее уважение!

Д а р в и н. Рад, если это действительно так. Извините, я вас на минуту оставлю. Энни не очень здорова…

Б р о д и - И н е с. Что вы говорите? Моя любимица захворала? Нет, я пройду вместе с вами, если позволите…

Уходят во внутренние комнаты. С веранды в гостиную входят  Л а й е л ь  и  Г у к е р.

Г у к е р. Я бы сравнил впечатление лишь с первым знакомством с химией. Попадаешь в новый мир, или, вернее, за кулисы мира! Теперь любой мой очерк покажется рядом с книгой Дарвина точно рваный носовой платок подле королевского знамени…

Л а й е л ь. А вы еще молоды, Гукер. Вы можете так увлекаться.

Г у к е р. А вы, Лайель?

Л а й е л ь. Нет, я уж так не могу…..

Г у к е р. Вы клевещете на себя. Я уверен, что вы увлечетесь книгой Дарвина.

Л а й е л ь. Книгой Дарвина…

Г у к е р. Вы же еще не читали ее?

Л а й е л ь (сдержанно). Я прочел.

Г у к е р (с гордостью). Что вы скажете?

Л а й е л ь. В мои годы уже не переучиваются.

Г у к е р (испуганно). Обещайте, что вы не скажете этого Дарвину…

Л а й е л ь (пожимая плечами). Дарвин самый прямой человек из всех, кого я знаю. И с ним надо говорить так же прямо…

Г у к е р. Это его вечное несчастье! Да вы знаете, какое влияние оказала когда-то на Дарвина  в а ш а  книга?

Л а й е л ь (неохотно). Он говорил мне.

Г у к е р. Вы были главным революционером в геологии, как теперь Дарвин в естествознании.

Лайель молчит.

И не всегда для этого нужна молодость.

Лайель молчит.

Я очень хорошо знаю, что никого бы так не хотел Дарвин обратить в свою веру, как именно вас.

Л а й е л ь (холодно). При всем моем хорошем отношении к Дарвину, я не могу доставить ему радость единоверца. Разве что путем «естественного отбора» во мне произойдут небывалые изменения!..

Гукер с опаской поглядывает на дверь кабинета.

(Не то грустно, не то насмешливо.) Но боюсь, что для этого уже не хватит остатка моей жизни.

Г у к е р (беспокойно). Очень жаль, но сегодня вам лучше бы не встречаться с Дарвином. Я люблю вас обоих, но я хотел бы…

Л а й е л ь. Вы хотите прогнать меня из чужого дома?

Г у к е р. Пусть это вас не обидит, это было бы к лучшему…

Пожилой, почтенный Лайель, пожимая плечами, уходит. Его на пороге застает возглас  Д а р в и н а, вошедшего из другой двери.

Д а р в и н. Я вижу, вам надоело меня ждать? Пожалуйста, не уходите, дорогой Лайель.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза