Читаем Повести разных лет полностью

Звонок в прихожей.

П о л е ж а е в (кричит). Муся!

Г о л о с  М а р ь и  Л ь в о в н ы. Слышу, бегу.

Лязг замков и засовов.

(Испуганно.) Кто это?

Дверь сразу захлопнулась.

М а р ь я  Л ь в о в н а (несколько ошеломленная, появляется в комнате с толстым пакетом в руках). Это для тебя, должно быть. (Подает ему.)

П о л е ж а е в (раскрывает обертку). Книга! Моя книга! Кто принес?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Я боюсь ошибиться, темно на лестнице. Сунул — и убежал. Но, кажется, как раз тот самый.

П о л е ж а е в. Кто?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Матрос.

П о л е ж а е в (кричит). Верни его, Муся, скорей! Как это ты Куприянова не узнала?

М а р ь я  Л ь в о в н а (бежит и кричит на лестнице). Товарищ Куприянов! Товарищ Куприянов!

П о л е ж а е в (лихорадочно перелистывает страницы). Все, все напечатано. И чертежи и вкладные листки с формулами. Ох, если бы только без опечаток! И предисловие, Муся!

М а р ь я  Л ь в о в н а (возвращается). Ищи ветра в поле.

П о л е ж а е в. Не догнала? А вот и статья, которую ты переписывала. «Кра-кра», помнишь? А на самом-то деле — красное.

М а р ь я  Л ь в о в н а (заглядывает через плечо). Верно — «красное знамя».

В передней звонок. Марья Львовна бежит открывать.

Г о л о с  М а р ь и  Л ь в о в н ы. Почему так скоро?

Б о ч а р о в  быстро входит.

П о л е ж а е в. Миша!

Бочаров молча идет к дивану, садится рядом с Полежаевым.

(Тревожно.) Я чувствую… Миша, с проектом что-нибудь?

Б о ч а р о в. Нет, Дмитрий Илларионович…

П о л е ж а е в. С проектом?.. Говорите.

Б о ч а р о в. С проектом как раз все обстояло великолепно. Мое сообщение о нем вызвало аплодисменты.

П о л е ж а е в. Естественно, нужный же очень проект.

Б о ч а р о в. Положим, есть и еще причины, чтоб приняли хорошо.

П о л е ж а е в. Какие?

Б о ч а р о в. Проект  п о л е ж а е в с к и й.

П о л е ж а е в (торопливо кивает). Дальше, дальше, Миша!

Б о ч а р о в. Дмитрий Илларионович… Я пришел попрощаться.

П о л е ж а е в (хватается за сердце). Я так и знал!

М а р ь я  Л ь в о в н а. Миша, зачем вы…

Оба они кидаются к Полежаеву.

П о л е ж а е в. Ничего, говорите все, добивайте.

Б о ч а р о в. Противник нарушил перемирие и надвигается на Петроград. Уже взяты Псков и Нарва. Мы должны ответить контрударом. Наши отряды выступают немедленно. Заседание Петросовета прервано. Все делегаты, способные носить оружие, идут на фронт.

П о л е ж а е в. Все? А я?

Б о ч а р о в (с улыбкой поправляет за его спиной подушку, на секунду обнял его за плечи). Дмитрий Илларионович, дорогой!

П о л е ж а е в. А вы?

Б о ч а р о в. Конечно. Мой отряд пройдет через полчаса мимо вашего дома.

П о л е ж а е в. Через полчаса… Опять на фронт, опять у меня ни вас, ни проекта.

Б о ч а р о в. Дмитрий Илларионович, не горюйте. Все будет хорошо.

П о л е ж а е в. Молчите. Не надо больше об этом. Положите часы на столик. Чтобы я видел, сколько вы еще у меня.

Бочаров кладет часы. Молчание. Марья Львовна уходит из комнаты.

Б о ч а р о в (увидев книгу). Получили? Я успел забежать в типографию…

П о л е ж а е в. Спасибо. Одно утешение мне. (Перелистывая и оживляясь.) Великолепно же напечатано. Бумага приличная. Постойте, а с кем вы послали? В дверь сунул и убежал.

Б о ч а р о в. Ему было некогда. Вы его еще увидите.

М а р ь я  Л ь в о в н а  появляется с бутылкой, молча отдает ее Бочарову.

Что это? Вино? Настойка?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Берите, берите.

Б о ч а р о в. О, да оно горячее.

М а р ь я  Л ь в о в н а. Это бульон из вашего петуха.

Б о ч а р о в. В таком случае… (Отставляет бутылку.)

М а р ь я  Л ь в о в н а (решительно). Держите, а горячо — вот вам салфетка.

П о л е ж а е в. Не шуми, Муся. Сколько еще осталось? (Глядит на часы.) Поговорим спокойно. Хорошо я, Миша, сделал, что к научной книге приложил политическое предисловие?

Б о ч а р о в (хлопая себя по лбу). Забыл о главном. Настолько хорошо, Дмитрий Илларионович, что я, простите, не удержался и первый экземпляр вашей книги передал… каюсь…

П о л е ж а е в (беспокойно). Кому, Миша?

Б о ч а р о в. Одному товарищу… Не догадываетесь?

П о л е ж а е в. Нет.

Б о ч а р о в. А ну?

П о л е ж а е в (понизив голос). Ленину?

Б о ч а р о в. Да.

Пауза.

П о л е ж а е в. И он скоро прочтет?

Б о ч а р о в (смеется). Не знаю. Мое дело было отдать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии