Повести разных лет

П о л е ж а е в (кричит). Неужели вы не понимаете? Помогите мне выставить это окно!

М а р ь я  Л ь в о в н а. Окно? Зимой?

П о л е ж а е в (обрывая бумагу, которой заклеена щель). Какая зима?! На носу март, весна. Выставляйте!

К у п р и я н о в. Есть, товарищ начальник… товарищ профессор… (Открывает окно.)

Врывается пение, ветер.

Марья Львовна и Бочаров накидывают на плечи Полежаева пальто, закутывают его. Полежаев подбегает к окну, его увидели с улицы, пение стихло.

Б о ч а р о в (поддерживает его). Осторожно, Дмитрий Илларионович.

П о л е ж а е в (обернувшись к нему). Миша, сначала вы. Я хочу им сказать…

Б о ч а р о в. Хорошо. (Становится рядом с Полежаевым.) Товарищи! Профессор Дмитрий Илларионович Полежаев, знаменитый мировой ученый, избранный вами в Петросовет, хочет сказать вам несколько слов.

Гремит ура.

Профессор нездоров, много мы ему говорить не позволим.

П о л е ж а е в (отстраняет его). Красногвардейцы и революционные моряки!

Снова гремит ура.

Вы идете на фронт бить врага, нарушившего перемирие и вступившего на поля нашей родины. Я уже стар, мне, пожалуй, не удержать винтовки, но мысленно я с вами, мои товарищи! Ничего, что я сижу в кабинете. Пока перо не вывалилось из пальцев, пока глаза различают буквы, я буду по-своему, защищать революцию от врагов. (Увлекшись.) Я буду топтать их ножками моего письменного стола!

Смех, аплодисменты на улице.

А вы кончайте с ними на фронте и скорей возвращайтесь в Питер для нашего общего социалистического труда. До свидания, красные воины! А ведь красный цвет непобедим. Помните, я говорил вам на лекции, — это не только цвет крови, это цвет созидания. Это единственный животворящий цвет в природе, наполняющий жизнью побеги растений, согревающий все. До свидания!

На улице громовое ура.

(Полежаев закашлялся.)

Бочаров и Марья Львовна уводят его в глубь комнаты, усаживают на диван, но он снова встает, и они обнимаются с Бочаровым.

(Борясь с кашлем.) Голубчик, увидимся ли хоть еще раз?

Б о ч а р о в. Непременно, Дмитрий Илларионович.

П о л е ж а е в. А вы там скорее. (Шутя берет Бочарова за горло.) Вот так берите врага. Это и в ваших и в моих интересах. Так уж вы, пожалуйста, приналягте. Ну, прощайте, голубчик.

М а р ь я  Л ь в о в н а (не может дождаться, когда уступит ей Бочарова). Мишенька, берегите себя. Одно вам могу сказать, как всегда: любим как сына.

П о л е ж а е в (прощаясь с Куприяновым). Ну, ну, вояка! Встретились и опять расстаемся. Хоть с ним-то не разлучайтесь. (Показывает на Бочарова.)

К у п р и я н о в. С Михаилом Макарычем? (Твердо.) Куда он — туда и я.

П о л е ж а е в. Вот и чудесно, голубчик! Берегите один другого.

К у п р и я н о в (увлекшись). Мы с Гуляшом, мы горой друг за друга.

П о л е ж а е в. С каким Гуляшом?

Б о ч а р о в (укоризненно Куприянову). Эх, ты, обмолвился таким словом.

К у п р и я н о в (конфузясь). Извиняюсь. Это когда-то мы товарищу Бочарову кличку дали, революционный псевдо́ним, чтоб не засы́пался.

П о л е ж а е в. А почему Гуляш?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Это, кажется, кушанье? (Лукаво.) Уж я чувствую, в чем тут дело.

К у п р и я н о в. Н-да, конечно…

Б о ч а р о в. Говори, раз начал, срами меня.

К у п р и я н о в, Здорово как-то позавтракал с нами Михаил Макарыч. За разговором съел гуляша две миски. Агитировал, агитировал, не заметил, как умял.

Смеются.

М а р ь я  Л ь в о в н а. Выдал, выдал начальника. Я такой грех за ним знаю — покушать. (Показывает на бутылку.) Непременно возьмите.

К у п р и я н о в (скрывая смущение, обратил внимание на бутылку; Бочарову). На дорожку, товарищ начальник… Можно?

Откупоривает и наливает в стакан. Все с интересом следят за ним.

(Вежливо, Полежаеву.) Ваше здоровье! (Лихо пьет. На лице его недоумение и гримаса. Все хохочут.) Что это?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Куриный бульон…

Б о ч а р о в (направляясь к двери). Пошли, Куприянов!

К у п р и я н о в (оторопев). Буль… бульон? (Уходит.)

М а р ь я  Л ь в о в н а (бежит за Бочаровым). Голубчик, Миша…