Читаем Повести разных лет полностью

Грузовик трогается. Сквозь шум и скрежет долетает несколько девичьих голосов: «До свидания, Вересова! На востоке встретимся, Вересова!»

В и к т о р и я (растерянно). Сегодня… Пашка!

П а ш к а. Я говорил, не дотерпите.

В и к т о р и я (в голосе слезы). Грубый, грубый до самого конца…

Неожиданно к скамейке подкрался  В и т ь к а.

П а ш к а. Слушай, Витя… (Увидев брата.) Да уж вставай, вставай, ползунок!

В и т ь к а (бойко). Разведчик Ченцов скрытно пробрался в расположение противника. (Кивает на старика.) А чего он сидит? Ему обедать пора. (Заметил велосипед Виктории.) Твоя машина? Можно прокатиться?

В и к т о р и я. Можно, тезка.

Витька стремительно уезжает.

Что ты мне хотел сказать, Пашка?

П а ш к а. Ничего. (Мягче.) Завтра ты будешь уже далеко.

В и к т о р и я. Не очень далеко. Товарные поезда идут медленно.

Пауза.

Твой дедушка не слышит, не видит, не скажет… (Быстро обнимает и целует Пашку.)

Подкатил  В и т ь к а, соскочил с велосипеда.

В и т ь к а. Думаете, не видел? Ладно, пользуйтесь моей добротой. (Деловито осматривает велосипед.) Неплохая машина.

В и к т о р и я (просто). Тебе нравится? Хочешь, возьми.

В и т ь к а (поражен). Шутишь?

В и к т о р и я. Нисколько. Бери.

В и т ь к а. Задабриваешь. Боишься, что расскажу.

В и к т о р и я (грустно). Не о чем рассказывать, тезка. Бери, пока отдаю.

В и т ь к а. Вот привалило! (Садится на велосипед и уезжает.)

В и к т о р и я. Счастливый тезка, еще совсем мальчишка. А мы? Пашка, это, наверное, лучшее наше время… Я даже еще не полюбила никого по-настоящему. (Тихим, напряженным голосом.) А если я кого полюблю, я за ним в огонь и в воду пойду!

П а ш к а (все еще пытаясь иронизировать). В пруд полезешь?

В и к т о р и я (решительно). Да. В пруд.

Снова подъезжает  В и т ь к а.

В и т ь к а. Что дадите, чтобы совсем уехал?

Ч е н ц о в (не поворачивая головы). А глубины здесь, граждане, полторы сажени. Не больше. Уж это точно. (Задумчиво.) Когда я был молодым… (Замолчал.)

Все смотрят на него с удивлением.

Ч е н ц о в. Когда я был молодым, я прошел по дну вот от этой скамейки до вон тех кустов, версту с лишком. Дно гладкое, ровное, ни одной ямки. А только идти вязко, грунт сам себя оказывает. И пузыри из него идут. Много, резвые пузырьки, как все равно в пиве… Болотный газ называется. Вредная штука. Поджечь его на болоте — светленько так загорит и никогда не погаснет…

В и т ь к а (восхищенно). Здоров врать старик!

В и к т о р и я. Молчи, тезка.

Ч е н ц о в. А видел я на дне много рыбы всякой. Караси, лини, карпы зеркальные. Зарылись по самые жабры в ил и спят. Не чуют, собаки, что я иду…

В и т ь к а. А водяного не разбудил, дедушка?

Пашка презрительно курит.

Ч е н ц о в. Хорошо погулял бы, ежели бы не грунт. Взбаламутил я воду, сзади ничего не видать и впереди затянуло. Малость заплутал. Туда подамся, сюда, ни лешего не пойму. Едва вылез, там пообрывистей будет. А во всем пруду, говорят, вода, как живая грязь, сделалась, точно боров по дну валялся.

Виктория с Витькой вопросительно глядят друг на друга.

В и к т о р и я. Было это с ним или сейчас показалось?

В и т ь к а. Пес его знает. Шальной старик. (Кричит ему в ухо.) Эй, дедушка, обедать пора! Это он очень хорошо слышит.

В и к т о р и я. А все-таки он думал о пруде, Пашка.

Пашка молча докурил, кинул папиросу в пруд, уходит.

(Отвернувшись.) Тезка, в кого у вас Пашка такой?

В и т ь к а. В мамку. Они у нас оба злющие. А вот я ужасно добрый. Хочешь дедушку подарю?

В и к т о р и я (покачав головой). До свидания, тезка. До свидания, дедушка Ченцов. (Уходит.)

Витька жадно осматривает велосипед. Снова проходят грузовики.

В и т ь к а (подняв голову, грозно кричит вслед). Прыгай с машины! Прыгай, не то Пашке скажу!

С виноватым видом показывается  Т и ш к а.

Т и ш к а (с интересом). Чей это велосипед?

В и т ь к а (довольным тоном). Нравится? Ладно, убьют меня на войне — получай наследство. При дедушке завещаю.

Т и ш к а. Да-а, он глухой!

В и т ь к а. Как-нибудь доведем до сведения. (Кричит на ухо старику.) Эй, дедушка!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии