Читаем Повести разных лет полностью

Грузовик трогается. Сквозь шум и скрежет долетает несколько девичьих голосов: «До свидания, Вересова! На востоке встретимся, Вересова!»


В и к т о р и я (растерянно). Сегодня… Пашка!

П а ш к а. Я говорил, не дотерпите.

В и к т о р и я (в голосе слезы). Грубый, грубый до самого конца…


Неожиданно к скамейке подкрался  В и т ь к а.


П а ш к а. Слушай, Витя… (Увидев брата.) Да уж вставай, вставай, ползунок!

В и т ь к а (бойко). Разведчик Ченцов скрытно пробрался в расположение противника. (Кивает на старика.) А чего он сидит? Ему обедать пора. (Заметил велосипед Виктории.) Твоя машина? Можно прокатиться?

В и к т о р и я. Можно, тезка.


Витька стремительно уезжает.


Что ты мне хотел сказать, Пашка?

П а ш к а. Ничего. (Мягче.) Завтра ты будешь уже далеко.

В и к т о р и я. Не очень далеко. Товарные поезда идут медленно.


Пауза.


Твой дедушка не слышит, не видит, не скажет… (Быстро обнимает и целует Пашку.)


Подкатил  В и т ь к а, соскочил с велосипеда.


В и т ь к а. Думаете, не видел? Ладно, пользуйтесь моей добротой. (Деловито осматривает велосипед.) Неплохая машина.

В и к т о р и я (просто). Тебе нравится? Хочешь, возьми.

В и т ь к а (поражен). Шутишь?

В и к т о р и я. Нисколько. Бери.

В и т ь к а. Задабриваешь. Боишься, что расскажу.

В и к т о р и я (грустно). Не о чем рассказывать, тезка. Бери, пока отдаю.

В и т ь к а. Вот привалило! (Садится на велосипед и уезжает.)

В и к т о р и я. Счастливый тезка, еще совсем мальчишка. А мы? Пашка, это, наверное, лучшее наше время… Я даже еще не полюбила никого по-настоящему. (Тихим, напряженным голосом.) А если я кого полюблю, я за ним в огонь и в воду пойду!

П а ш к а (все еще пытаясь иронизировать). В пруд полезешь?

В и к т о р и я (решительно). Да. В пруд.


Снова подъезжает  В и т ь к а.


В и т ь к а. Что дадите, чтобы совсем уехал?

Ч е н ц о в (не поворачивая головы). А глубины здесь, граждане, полторы сажени. Не больше. Уж это точно. (Задумчиво.) Когда я был молодым… (Замолчал.)


Все смотрят на него с удивлением.


Ч е н ц о в. Когда я был молодым, я прошел по дну вот от этой скамейки до вон тех кустов, версту с лишком. Дно гладкое, ровное, ни одной ямки. А только идти вязко, грунт сам себя оказывает. И пузыри из него идут. Много, резвые пузырьки, как все равно в пиве… Болотный газ называется. Вредная штука. Поджечь его на болоте — светленько так загорит и никогда не погаснет…

В и т ь к а (восхищенно). Здоров врать старик!

В и к т о р и я. Молчи, тезка.

Ч е н ц о в. А видел я на дне много рыбы всякой. Караси, лини, карпы зеркальные. Зарылись по самые жабры в ил и спят. Не чуют, собаки, что я иду…

В и т ь к а. А водяного не разбудил, дедушка?


Пашка презрительно курит.


Ч е н ц о в. Хорошо погулял бы, ежели бы не грунт. Взбаламутил я воду, сзади ничего не видать и впереди затянуло. Малость заплутал. Туда подамся, сюда, ни лешего не пойму. Едва вылез, там пообрывистей будет. А во всем пруду, говорят, вода, как живая грязь, сделалась, точно боров по дну валялся.


Виктория с Витькой вопросительно глядят друг на друга.


В и к т о р и я. Было это с ним или сейчас показалось?

В и т ь к а. Пес его знает. Шальной старик. (Кричит ему в ухо.) Эй, дедушка, обедать пора! Это он очень хорошо слышит.

В и к т о р и я. А все-таки он думал о пруде, Пашка.


Пашка молча докурил, кинул папиросу в пруд, уходит.


(Отвернувшись.) Тезка, в кого у вас Пашка такой?

В и т ь к а. В мамку. Они у нас оба злющие. А вот я ужасно добрый. Хочешь дедушку подарю?

В и к т о р и я (покачав головой). До свидания, тезка. До свидания, дедушка Ченцов. (Уходит.)


Витька жадно осматривает велосипед. Снова проходят грузовики.


В и т ь к а (подняв голову, грозно кричит вслед). Прыгай с машины! Прыгай, не то Пашке скажу!


С виноватым видом показывается  Т и ш к а.


Т и ш к а (с интересом). Чей это велосипед?

В и т ь к а (довольным тоном). Нравится? Ладно, убьют меня на войне — получай наследство. При дедушке завещаю.

Т и ш к а. Да-а, он глухой!

В и т ь к а. Как-нибудь доведем до сведения. (Кричит на ухо старику.) Эй, дедушка!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза